Этапы порождения речевого высказывания и специфика их нарушения при разных формах речевой патологии. Формирование развернутого речевого высказывания Подэтап развертывания высказывания в течение которого формируется

Повторим мысль Выготского: зарождению речи всегда предшествует мотив . Это то, ради чего мы строим свое высказывание. Иногда мотив очевиден: мы испытываем голод и просим бабушку (или маму) нас покормить; у нас на лекции не пишет ручка и мы просим у соседа одолжить ручку или карандаш. Однако иногда мотив не только не очевиден, но и не ясен самому автору речи. Некоторые наши высказывания (как, впрочем, и некоторые наши поступки) мы не можем объяснить самим себе. Мы торопимся высказать свое мнение, а потом жалеем о содеянном; нам кажется, что мы режем правду-матку, а на самом-то деле мы стараемся показать себя; мы выкрикиваем на лекции, пытаясь уточнить мысль преподавателя, а настоящим мотивом нашего высказывания является расположение симпатичной блондинки на соседнем ряду и т, д. и т. п.

Женщина говорит своей подруге комплимент, а у той почему-то портится настроение. Подобную ситуацию можно проанализировать анекдотом.

Разговаривают подруги.

- Мой муж обычно закуривает только после хорошего обеда.

- Ну, две-три сигареты в год ему не повредят...

Но даже если мы не осознаем, зачем мы продуцируем речь, мотив у нашего дискурса всегда есть; он становится пусковым механизмом, толчком к началу любой речи.

Мотив формирует в нашем языковом сознании коммуникативное намерение - готовность к речепорождению, к коммуникативным действиям. На этой первичной стадии формирования речи происходит настрой на ту или иную социально-коммуникативную ситуацию (болтовни или разговора по душам, комплимента или ссоры, светского общения или публичного выступления и т. д.), ту или иную модальность общения (конфликтную, центрированную, кооперативную). Именно на этом этапе у говорящего появляется - пока еще смутная - общая цель (интенция, иллокуция) высказывания.

Н. И. Жинкину удалось (в его отмеченной премиями блестящей работе «Механизмы речи») с помощью рентгеноскопии до-

казать, что внутренние органы предартикуляции, обеспечивающие воздушным потоком речепроизводство, и собственные (аутогенные) колебания голосовых связок, - эти органы активизируются я занимают определенное положение до момента произнесения. Изменения, которые демонстрируют органы артикуляции человека, который собирается вступить в коммуникацию, предопределены конкретной ситуацией речевого взаимодействия.

Особо укажем на жанровый характер этой первичной стадии речевого мышления человека. Во второй части нашей книги мы будем рассказывать о теории речевых жанров, создателем которой был М. М. Бахтин. Представление о речевом жанре - вербальном оформлении типичных ситуаций социального взаимодействия людей - присутствует в сознании говорящего в виде Готового сценария (фрейма), по которому он готов строить свою речь (текст). Интонационный настрой на тот или иной жанр - вот, что показывают эксперименты Н. И. Жинкина. В момент формирования целостного речевого произведения (дискурса) мы уже на первичных стадиях внутренней речи настраиваем себя на ту или иную ситуацию общения, на конкретный речевой жанр.

Дальше начинается формирование смыслового (семантического ) наполнения высказывания. Здесь еще нет элементов национального языка. В невербальном коде образов и схем, который Н. И. Жинкин назвал универсально-предметным кодом (УПК), вызревает общее еще не вполне четкое осознание общего замысла будущего дискурса. На этой стадии речепорождения говорящий знает, о чем он будет говорить, но еще не знает как. Чем сложнее информативное наполнение будущего высказывания (дискурса), тем менее ясно автору речи, как оно будет разворачиваться и какие внешние формы примет.

Только после этого в сознании появляются первые языковые компоненты будущего высказывания. Во внутренней речи происходит перекодировка, перевод смысла (общего замысла речевого целого) с языка образов и схем на язык национальный . Первичная запись содержания речевого произведения пока еще носит характер предельно сжатого конспекта, состоящего из ключевых слов, ядерных фраз и рематическим обрывков предложений. Этот скомпрессированный вариант дискурса еще не имеет грамматического оформления и несет в себе личностный (понятный только самому говорящему) смысл.

Дальнейшее формирование речи имеет характер разворачивания ядерного замысла в целостный и по возможности связный текст , текст, который в идеале строится в соответствии с психолингвистической нормой текстовости (о которой мы писали в предыдущей главе). Именно здесь происходит то, что Л. С. Выготский называл «совершением мысли в слове».

Легко обнаружить, что перестройке подвергаются прежде всего синтаксические единства: «А почему ты у меня... Разве ты не мог спросить у меня?» Или: «Давай лучше... знаешь, когда? Я хочу сказать, что завтра я занят» и др. Все это, в частности, означает, что замысел будущего в речи, т. е. тот смысл, который конструируется в аппарате мозга говорящего, вовсе необязательно -даже в момент собственно вербализации - «изначально привязан» к определенной форме языкового выражения.

Опытами нейролингвиста А. Р. Лурия подтверждается мысль о. первичности синтаксиса в процессе формирования высказывания. Страдающим афазией часто помогает высказаться наличие внешних опор (кубиков или бумажных квадратиков), как бы «выводящих наружу» структуру будущей фразы; три кубика -три слова, два кубика - два слова. Например, когда афазик не может ответить на простой вопрос «Как вас зовут?», ему поочередно на стол выставляют один за другим кубики, он касается каждого рукой и отвечает: «Меня... зовут... Николай» или «Иванов... моя... фамилия». И, наконец, материал наблюдений

уверенно свидетельствует, что в ходе автокоррекций говорящий в 70% случаев исправляет не фразу в целом, не синтаксическую структуру, а производит лексические, замены. Синтаксические структуры первичны .

Если не считать случайных оговорок, замены производятся, как правило, в пределах синонимических рядов («пришел» -«примчался» - «прибежал»; уточнений всякого рода, например: «утром» - «на рассвете»; «поздно» - «совсем поздно») или в пределах смежных семантических полей: «лицо в веснушках таких» - «или рябоватое лицо, одним словом»; «чуть не опоздал на трамвай, то есть на метро, конечно»; «завернул в бумагу» - «в кусок полиэтилена»; «подцепил рукой, пальцем, то есть» и т. п.

Далеко еще не окончательно решен вопрос, как организован наш «внутренний лексикон», наш словарь в нашей языковой памяти. Благодаря исследованиям профессора А. А. Залевской, многое из этой сложной проблемы стало яснее с помощью методики свободных ассоциаций. Напомним ещё раз, что обычно опыт выглядит так. Испытуемому ведущий экспериментатор предлагает ответить на каждое его, инструктора, слово любым другим словом или словосочетанием, которое придет в голову испытуемому. Иногда приходится давать примеры: «корова» - «молоко» или «корова» - «теленок», «корова» - «рогатая» и т. п. Одни испытуемые обнаруживают ближайшие ассоциации по типу антонимических рядов («корова» - «бык»), другие предпочитают синтагматические связи («бурая корова»), третьи - целые развернутые суждения («корова приносит нам пользу»).

В лингвистике спорят по поводу того, «что важнее», что «первичнее» - слово или текст? Легко ли ответить на этот вопрос, рассматривая ассоциативные эксперименты? Ведь текстоцентрическую теорию подтверждают синтагматические реакции на словесный стимул, а лексикологическую - все остальные. Давайте обратимся к собственному объекту наблюдений - к процессу решения кроссвордов.

Дано: «Река в Западной Европе» (т. е. нам задан неполный текст, отсылающий нас к «банку знаний», к тому его разделу, который ведает нашими географическими познаниями). Начинаем перебирать в памяти названия европейских рек, не упуская из виду, что число букв в нём равно 4: Рона, Сена, Рейн, Одер (стоп! Это уже Восточная Европа), Майн...«Майн» подходит по букве «м» в начале. Короче говоря, отдельное слово так или иначе бе-

рется из целого текста в широком смысле (из любой части наших знаний). И если нам предлагают назвать любое слово, обозначающее «мебель», то мы из нашего лексикона (раздела, ведающего мебелью) можем выбрать одно из ряда «стол - шкаф - стул -диван - кресло...» Но каждая единица ряда есть часть прежних (бывших в нашем опыте) текстов типа «Диван - это тоже мебель» и «Комнату обставляют мебелью: столами, стульями, шкафами». Позднее же, особенно в ходе обучения языку, мы постепенно учимся как бы отчуждать отдельные слова из текстов, заставляя их жить «особой жизнью». Поэтому мало-мальски грамотный человек легко выполнит просьбу "Назовите любое слово на «о» в начале», а безграмотный затруднится выполнить эту просьбу. По той же причине первоклассник, может написать «ушланабазар» или «мамаибабушка», тем более - «настуле»... Опыт показывает, что одна из некогда любимых игр студентов («балда») знает своих виртуозов, а ребенок или малограмотный в «балду» не сыграет: слова для них существуют именно в тексте, а не отдельно, тем более - не из отдельных букв.

Таким образом, процесс порождения высказывания, который начинается с формирования коммуникативного намерения и образования затем смысла (замысла) в системе УПК еще до начала собственно вербализации, переходит прежде всего в стадию будущего синтаксического целого. Настрой на определенный тип ситуации стимулирует выбор синтаксических конструкций, входящих в высказывание. Затем уже начинается заполнение синтаксической структуры конкретной лексикой; в случае неудачи проводится автокоррекция (и это значит, что далеко не всегда сознание сразу же начинает эффективно контролировать производимую речь). Но, бесспорно, нормальная речь формируется с участием сознания, под его контролем - иначе не было бы автокоррекций. Каждый знает, конечно, случаи, когда все высказанное противоречит интенции (намерению) говорящего: приходится не исправлять отдельные ошибки, а переформулировать высказывание целиком («Извините, я сказал не то, что хотел»).

Отдельный вопрос - является ли наш каждый акт речи творческим процессом. Об этом поговорим особо и позже.

Сейчас же обратимся к суждениям известного, талантливого немецкого писателя, ныне, к сожалению, почти забытого у нас и даже на его родине, в Германии - Генриха фон Клейста. Он очень

серьезно размышлял о тайнах порождения речи. Итак, фрагмент из письма Г. Клейста его другу.

Если у меня есть некое смутное представление, отдаленно как-то связанное с тем, чего я ищу, то стоит мне лишь начать говорить, как ум мой, вынужденный найти началу конец, преобразует это туманное представление в полную ясность, так, что к концу периода я, к своему изумлению, знаю, что я хотел узнать. Я произношу нечленораздельные звуки, растягиваю соединительные слова, употребляю синонимы без нужды и прибегаю к другим удлиняющим речь уловкам, чтобы выиграть время, нужное для выделки моей идеи в мастерской разума... Странный источник вдохновения для говорящего - человеческое лицо перед ним; и часто всего лишь один взгляд, указывающий нам, что наша наполовину выраженная мысль уже понята, дает нам возможность выразить другую половину... Ряды идей и их обозначений следуют бок о бок, и движения ума, нужные для того и другого, согласны. Язык тут не сковывающая помеха, не подобие тормоза на колесе ума, а как бы второе, параллельно вращающееся колесо на той же оси. Совсем иное дело, если ум уже до начала речи справился с мыслью. Ведь тогда ему остается лишь выразить ее... Если какая-нибудь идея выражена сбивчиво, - напротив, наиболее сбивчиво; выраженные идеи бывают как раз наиболее четко обдуманы... Ибо знаем не мы, знает прежде всего некое наше состояние. Только у невежд, у людей, которые вчера зазубрили, а завтра уже снова забудут, ответ наготове... И лишь неразумный экзаменатор заключает из этого сбивчивого ответа, что говорящий не знает, что должен сказать.

Повторим еще раз, чуть подробнее прежнего, как осуществляется программа превращения мысли в слово («вербализация»).

1. Высказывание стимулируется мотивом данного акта речевой деятельности (Для чего, с какой целью я говорю?), а предварительно у говорящего должна быть сформирована установка на общение в целом (ее нет, например, во сне).

2. Первичная стадия формирования высказывания – стадия коммуникативного намерения , которое реализуется в виде настроя на определенную типичную ситуацию социального взаимодействия людей - на конкретный речевой жанр, будь то жанр приветствия, комплимента, ссоры, доклада, болтовни и т. п. В зависимости от конкретной ситуации социального взаимодействия у него формируется общая установка на определенную интонационную тональности коммуникации, модальность речи (на кооперативное или конфликтное общение, на понимание или коммуникативный саботаж и т. п.). В этой же стадии в сознании

говорящего образуется представление о цели (интенции, иллокуции) будущего высказывания (На какой тип общения я настраиваюсь?). Установка на конкретный речевой жанр влияет на формирование общей семантической (смысловой) программы высказывания.

3. От коммуникативного намерения процесс переходит к моменту формирования смыслового содержания будущего высказывания (Не только «для чего», но и «что именно буду говорить», начну с вопроса или с констатации?) в УПК (по Жинкину). Это стадия общего замысла . Здесь формируется целостная (может быть, пока еще неотчетливая, диффузная) семантическая «картина» будущего высказывания: смысл, семантика уже есть, а конкретных слов и синтаксических структур еще нет.

4. Сформировавшаяся внутренняя программа (замысел) начинает трансформироваться: начинает работать механизм перекодировки, перевода смысла с языка образов и схем на конкретный национальный язык - язык значений. Здесь появляются первичная вербальная запись будущего высказывания: ключевые понятия, предложения обрывки фраз, которые несут ядерный (рематический) смысл. Первичный словесный конспект будущего высказывания, который возникает в сознании человека наполнен личностными смыслами: первые вербальные образования (если их озвучить) понятны только самому говорящему.

5. Дальнейшее формирование речи представляет собой разворачивание ядерного смысла (темы) в построенное в соответствии с психолингвистической нормой текстовости речевое целое.

6. При этом сначала образуется синтаксическая схема будущего высказывания. «Внутренние слова», т. е. значения слов уже становятся «прообразами» слов внешних и занимают постепенно «свои» синтаксические позиции.

7. Следующая стадия речепорождения - грамматическое структурирование и морфемный отбор конкретной лексики , после чего:

8. Реализуется послоговая моторная программа внешней речи, артикуляция.

Все названные этапы порождения речи не следует представлять себе строго отдельно и последовательно; скорее всего, все это - процесс порождения речи - быстротечно, реализуется в доли секунды, происходит так, как представлял себе Г. Клейст,

когда писал о «двух параллельных колесах на одной оси». Не забудем и параллельного этапа контроля речепроизводства -допускаемые ошибки при «сбоях» и их исправления.

Мышление существует в нескольких формах одновременно. В одном мыслительном акте участвуют и наглядное, и пространственное, и словесное мышление. В их взаимодействии строится, порождается высказывание.

Различаются две стадии порождения речи:

а) довербальная, связанная с появлением у говорящего замысла;

б) вербальная, когда личностные смыслы выражаются словесно.

Эти стадии затрагивают работу правого и левого полушарий коры головного мозга. При этом каждое из полушарий отвечает за «свой» участок речемыслительной деятельности. На «внутреннем экране» правого полушария проносятся образы, картины, рисуется воображаемая ситуация, а на «дисплее» левого полушария возникают не столько смутные образы, сколько подписи под ними. Взаимодействие правого и левого полушарий подчиняется в процессе порождения речи одной главной цели: переводу мысли в речь. Преобразование мысли в речь происходит путем трансформирования многомерного мыслительного образа в одномерное, линейное высказывание.

Нейролингвист А.Р. Лурия выделяет четыре этапа порождения речи:

1. Мотивационно-побуждающий уровень . Начинается он с мотива и общегозамысла. Замысел - результат довербального мышления. На этом этапе происходит осмысление предмета речи при помощи неязыковых знаков - предметных, образных, ситуативных. Мысль как «опредмеченная потребность» становится внутренним мотивом, тем, что конкретно и непосредственно побуждает к коммуникативной деятельности. На этом уровне сплетаются потребность, предмет и мотив. Это уровень объединения мотива как побуждающего начала и коммуникативного намерения говорящего, в котором обозначается конкретная цель будущего высказывания (определить, уточнить, спросить, призвать, осудить, одобрить, посоветовать, потребовать). Коммуникативное намерение определяет роль говорящего в общении. На данном уровне, уровне «запуска» процесса речепроизводства говорящий выделяет предмет и тему высказывания, он знает, о чем говорить, но еще не знает, что говорить.

2. Формирующий уровень, или уровень внутренней речи . Здесь происходит
формирование мысли в логическом и языковом аспектах. Определяется
смысловая схема высказывания, моделируется его «семантическая запись». На
этом уровне различаются:

а) подуровень внутреннего программирования. Замысел как нерасчлененный смысл высказывания реализуется в виде предметно-изобразительного кода;

б) подуровень формирования «грамматики мысли»: пространственно-понятийной схемы, схемы соотношения понятий, схемы временной развертки мысли. Программа призвана раскрыть замысел, расположив личностные смыслы в логической последовательности.

На основе психолингвистических данных внутренняя программа имеет следующие свойства: а) ее структура носит линейный характер; б) компонентами программы выступают надсловные единицы типа субъект, предикат, объект. Схематично это выглядит следующим образом: кто-то делает что-то, направленное на что-то; в) внутреннее программирование оперирует не лексическими значениями, а личностными «смыслами»; г) такое программирование представляет собой акт предикации, операции сочетания двух представлений.

3. Уровень формирования глубинной синтаксической структуры.

а) включается механизм синтаксирования, грамматического структурирования
будущего высказывания. Структурируется схема предложения, в которой пока нет места для конкретных слов. Предложение на этой фазе порождения речи состоит лишь из словоформ.

б) включается механизм номинации, выбора слов. Синтаксическая схема
высказывания заполняется словами. Это обеспечивает «перевод» личностных
смыслов в языковые значения, понятные всем членам данного языкового
коллектива.

4. Завершается порождение речи развертыванием внешнего речевого
высказывания.

На основе многочисленных экспериментальных данных и анализа теоретических исследований ведущих психолингвистов мира, А. А. Леонтьевым была разработана целостная концепция о структуре акта речевой деятельности, центральное место в которой занимает модель порождения речевого высказывания*.

По модели А. А. Леонтьева процесс порождения речевого высказывания включает пять последовательных, взаимосвязанных этапов (или «фаз»).

§ Исходным моментом («истоком») высказывания является мотив. Мотивация порождает речевую интенцию (намерение) - направленность сознания, воли, чувства индивида на какой-либо предмет (в нашем случае - на предмет речевой деятельности). «Исходным для всякого высказывания является мотив... т. е. потребность выразить, передать определенную информацию» (123, с. 41).

Рассматривая этот этап порождения речи, А. А. Леонтьев приводит весьма удачное, на его взгляд, определение Дж. Миллера - «образ результата». «На этом этапе говорящий имеет «Образ результата».., но еще не имеет Плана действия, которое он должен произвести, чтобы этот результат получить»*. По Б. Скиннеру, мотивом речевого высказывания может быть: требование (к выполнению определенного действия) или «манд», обращение информационного характера (сообщение) - «такт» и, наконец, - желание выразить в развернутой языковой форме (т. е. сформулировать) какую-либо мысль - «цепт» (342). Сам мотив при этом не имеет четко определенного содержания.

§ На следующем этапе порождения речевого высказывания мотив к речевому действию вызывает к жизни замысел, который, в свою очередь, «трансформируется» в обобщенную смысловую схему высказывания. Основываясь на теоретической концепции А. Р. Лурии, А. А. Леонтьев считает, что на этапе замысла впервые происходит выделение темы и ремы будущего высказывания и их дифференциация, т. е. определяется-о чем надо сказать (предмет высказывания или его тема) и что именно надо сказать об этом предмете (ситуации, факте, явлении окружающей действительности) - рема высказывания. На данной фазе порождения речи эти два основных структурно-семантических компонента высказывания «существуют» (и соответственно, осознаются говорящим) «глобально», вт. н. симультанном, нерасчлененном виде (123, 124).

§ Следующий - ключевой этап порождения речи - этап внутреннего программирования. А. А. Леонтьевым было выдвинуто положение о внутреннем программировании высказывания, рассматриваемом как процесс построения некоторой схемы, на основе которой порождается речевое высказывание. Такое программирование может быть двух типов: программирование отдельного конкретного высказывания и речевого целого (122, с. 7).

Основываясь на взглядах Л. С. Выготского, касающихся психологического анализа процесса речи, А. А. Леонтьев считает, что при порождении отдельного РВ программирование заключается в двух взаимосвязанных процессах оперирования с единицами внутреннего (субъективного) кода. Сюда относится: а) приписывание этим единицам определенной смысловой нагрузки; б) построение функциональной иерархии этих единиц. Второй процесс составляет основу синтаксической организации будущего высказывания (123, с. 183).

Основными операциями, на основе которых реализуется данный этап построения речевого высказывания, являются:

§ Операции определения основных смысловых элементов (смысловых «звеньев» или единиц) предметного содержания речевого высказывания. Эти элементы (в потенциально возможном их количестве) соответствуют реально существующим элементам (объектам) предметного содержания того фрагмента окружающей действительности, который должен быть отображен в данном речевом высказывании. В составе указанных операций очень важной является операция выбора тех единиц смыслового содержания (из числа всех возможных), которые «актуальны» для говорящего или пишущего в данной ситуации речевой коммуникации. Последнее, в свою очередь, определяется мотивами и целевой установкой речи первого субъекта речевой деятельности (говорящего или пишущего).

§ Операция определения «иерархии» смысловых единиц в «контексте» будущего РВ, определение главного и второстепенного, «основного» и уточняющих моментов в содержании речевого высказывания. При этом важное значение имеет то, на чем сосредоточено внимание говорящего (например, на субъекте или объекте высказывания), каковы его установки на слушателя. «Внутренняя программа высказывания представляет собой иерархию пропозиций, лежащих в его основе. Эта иерархия формируется у говорящего на базе определенной стратегии ориентировки в описываемой ситуации, зависящей от «когнитивного веса» того или иного компонента этой ситуации» (139, с. 114). Так, известный пример Л. С. Выготского: «Я видел сегодня, как мальчик в синей блузе и босиком бежал по улице» (50, с. 355) допускает различную интерпретацию в зависимости от того, что именно является для говорящего основным, а что - второстепенным.

§ Операция определения последовательности отображения смысловых элементов в речевом высказывании.

Как указывает А. А. Леонтьев, возможны три основных типа процессов оперирования с «единицами» программирования. Во-первых, это операция включения, когда одна кодовая единица (образ) получает две или несколько функциональных характеристик разной «глубины». Например: (КОТ + ученый + ходит). Во-вторых, операция перечисления, когда одна кодовая единица получает характеристики одинаковой «глубины» (могучее + ПЛЕМЯ + лихое). В-третьих, это операция сочленения, которая является частным случаем операции включения и возникает, когда функциональная характеристика относится одновременно к двум кодовым единицам: КОЛДУН + (несет + (богатыря)) или ((колдун) + несет) + БОГАТЫРЯ (139, с. 115). Основываясь на концепции Н. И.Жинкина о кодах внутренней речи, А. А. Леонтьев полагает, что характер (или «вид») кода программирования «может варьироваться в широких пределах, но наиболее типичным случаем является вторичный зрительный образ, возникающий на языковой основе» (123, с. 184).

Составление смысловой программы на этапе внутреннего программирования осуществляется на основе особого, весьма специфического кода внутренней речи.

«Кодом внутреннего программирования является предметно-схемный или предметно-изобразительный код по Н. И. Жинкину. Иначе говоря, в основе программирования лежит образ, которому приписывается некоторая смысловая характеристика... Эта смысловая характеристика и есть предикат к данному элементу. ... А вот что происходит дальше - зависит от того, какой компонент является для нас основным» (139, с. 115).

§ Следующим этапом речепорождения является этап лексико-грамматического развертывания высказывания. В рамках его выделяются, в свою очередь, нелинейный и линейный этапы лексико-грамматического структурирования.

Нелинейный этап заключается в переводе составленной (смысловой) программы с субъективного (индивидуального) кода на объективный (общеупотребимый) языковой код, в «приписывании» семантическим единицам (смысловым элементам) «функциональной нагрузки», имеющей в своей основе грамматические характеристики. По А. А. Леонтьеву, этот процесс схематически можно представить следующим образом: «смысл» (смысловая единица, носителем которой является образ-представление) - слово (как лексема) - требуемая грамматическая форма слова {словоформа).

Основной операцией, реализующей этот подэтап, является операция отбора слов (реже - целых словосочетаний) для обозначения элементов смысловой программы - смысловых единиц субъективного кода. Выбор слов в процессе порождения речи, по А. А. Леонтьеву, определяется тремя группами факторов: ассоциативно - семантическими характеристиками слов, их звуковым обликом и субъективной вероятностной характеристикой (123, с. 186).

Этап лексико-грамматического развертывания РВ можно, по мнению А. А. Леонтьева, соотнести с переходом от плана внутренней речи к семантическому плану (по Л. С. Выготскому). В результате его реализации создается набор языковых единиц объективного кода, например, набор слов типа: «Девочка / яблоко | красное / есть»*.

«Линейное развертывание» РВ состоит в его грамматическом структурировании - создании соответствующей грамматической конструкции предложения. При этом, на основе выделения «исходной» предикативной пары (субъект - предикат ), начинает осуществляться синтаксическое «прогнозирование» высказывания. Процесс грамматического структурирования включает:

§ нахождение (выбор из имеющихся «эталонов») грамматической конструкции;

§ определение места элемента (выбранного по значению слова) в синтаксической структуре и наделение его грамматическими характеристиками,

§ выполнение роли, определяемой грамматической формой первого (или ключевого) слова, в словосочетании или предложении. Например, выполнение «грамматических обязательств», определяемых типом словосочетания (определяемое слово > грамматическая форма определяемого слова; «стержневое» слово > форма управляемого слова и т. п.).

Последовательным элементам создаваемого высказывания приписываются все недостающие им для полной языковой характеристики параметры: а) место в общей синтаксической схеме высказывания; б) «грамматические обязательства», то есть конкретная морфологическая реализация места в общей схеме плюс грамматические признаки; в) полный набор семантических признаков; г) полный набор акустико-артикуляционных (или графических) признаков (139, с. 117) Наделение слова (лексемы) грамматическими характеристиками предполагает выбор нужной словоформы из соответствующего ряда грамматических форм слова.

Данный этап завершается интеллектуальными операциями семантико-синтаксического «прогноза» соответствия подготовленного к реализации речевого высказывания его «целевой установке» (другими словами, определяется соответствует ли составленное речевое высказывание задачам речевой коммуникации). Составленный вариант речевого высказывания соотносится с его программой, общим «контекстом» речи и ситуацией речевого общения. Исходя из результатов такого анализа, субъектом РД принимается решение о переходе к завершающей фазе составления речевого высказывания - фазе его внешней реализации. Здесь возможны три варианта «решения»: решение о «запуске» РВ во внешнем плане, т. е. об его «озвучивании»; решение о внесении «корректив» в содержание или языковое оформление РВ и, наконец, - решение об отмене речевого действия. (Например, вариант реализации РД в диалогической форме, когда один из участников процесса общения, «подготовивший» за время восприятия речи собеседника уточняющий вопрос, вдруг, неожиданно получает интересующую его информацию от своего партнера по диалогу. В этом случае его собственное РВ «уточняющего характера» становится излишним.)

§ Заключительным этапом порождения речевого высказывания является этап его реализации «во внешнем плане» (во «внешней речи»). Этот этап осуществляется на основе целого ряда взаимосвязанных операций, обеспечивающих процесс фонации, звукообразования, воспроизведения последовательных звукосочетаний (слогов), операций продуцирования целых «семантических» звукокомплесов (слов), операций, обеспечивающих требуемую (в соответствии со смысловой программой и языковой нормой) ритмико-мелодическую и мелодико-интонационную организацию речи. Этот процесс осуществляется на основе реализации фонационной, артикуляционной, ритмико-слоговой и темпо-ритмической «автоматизированных» программ внешней реализации речи, в основе которых лежат соответствующие речепроизносительные навыки.

Как подчеркивает А. А. Леонтьев, представленная выше схема процесса речепорождения «в более или менее полном виде выступает в спонтанной (неподготовленной) устной монологической речи: в других видах речи она может редуцироваться или существенно изменяться - вплоть до включения первосигнальных (по И. П. Павлову) речевых реакций» (139, с. 113-114).

Таким образом, в основе предложенной А. А. Леонтьевым модели порождения речи лежит концептуальная идея «внутреннего программирования». Научные взгляды А. А. Леонтьева, как указывает Т. В. Ахутина, во многом определили многие современные исследования не только отечественных, но и ряда зарубежных ученых по данной проблеме (14, 42, 93, 98, 212 и др.).

Сходную модель порождения речи, принципиально близкую к модели А. А. Леонтьева, предложила И. А. Зимняя (1984, 2001 и др.). Определяя речь как способ формирования и формулирования мысли, И. А. Зимняя выделяет три основных уровня процесса речепорождения: мотивационно-побуждающий, формирующий (с двумя подуровнями - смыслообразущим и формулирующим) и реализующий.

Побуждающий уровень, движимый «внутренним образом» той действительности, на которую направлено действие, является «запуском всего процесса порождения речи». Здесь потребность (в высказывании) находит «свою определенность» в предмете деятельности. Опредмеченный мотив становится мыслью, которая служит внутренним мотивом говорения или письма (95).

В своей концепции речевой деятельности И. А. Зимняя разграничивает мотив и коммуникативное намерение. «Коммуникативное намерение - это то, что объясняет характер и цель данного речевого действия. На этом уровне говорящий знает только о чем, а не что говорить, т. е. он знает общий предмет или тему высказывания, а также форму взаимодействия со слушателем (нужно ли спросить его о чем-либо или выдать какую-либо информацию). То, что сказать, осознается позднее» (95, с. 73).

Второй этап - процесс формирования и формулирования мысли имеет две функционально различные и вместе с тем взаимосвязанные фазы. Смыслообразующая фаза образует и развертывает общий замысел говорящего - этот подуровень И. А. Зимняя соотносит с «внутренним программированием» по концепции А. А. Леонтьева. По И. А. Зимней, процесс последовательного формирования и формулирования замысла посредством языка направлен одновременно на номинацию (обозначение) и предикацию, т. е. установление связей типа «новое - данное». На этом уровне происходит одновременное воплощение замысла как в пространственно-понятийной схеме, актуализирующей «поле номинации», так и в схеме временной развертки, актуализирующей поле предикации. Пространственно-понятийная схема представляет собой «сетку» отношений понятий, вызываемых внутренним образом предметных отношений действительности, который, в свою очередь, определен мотивом. Временная развертка отражает связь и последовательность понятий, а соответственно - последовательность элементов смысловой программы, т. е. своего рода «грамматику мысли» (95, 98).

По концепции И. А. Зимней, актуализация понятийного поля актуализирует и его вербальное (словесное) выражение сразу же как в акустическом (слуховом), так и в моторном образе. Одновременно с процессом выбора слов производятся операции их размещения, т. е. грамматико-синтаксическое оформление высказывания. Таким образом, формирующий уровень речепроизводства, осуществляемый фазами смысло-образования и формулирования, одновременно актуализирует механизм выбора слов, механизм временной развертки и артикуляционную программу; последняя непосредственно и реализует («объективизирует») замысел в процессе формирования и формулирования мысли посредством языка (95, с. 78).

Т. В. Ахутина различает три уровня программирования речи: внутреннее (смысловое) программирование, грамматическое структурирование и моторная кинетическая организация высказывания. Им соответствуют три операции выбора элементов высказывания: выбор семантических единиц (единицы смысла), выбор лексических единиц, которые комбинируются в соответствии с правилами грамматического структурирования, и выбор звуков. Автор выделяет программирование как развернутого высказывания, так и отдельных предложений (12, 14, 200 и др.). При этом Т. В. Ахутина предлагает следующую характеристику последовательных этапов («уровней») порождения речи. На уровне внутренней или смысловой программы высказывания осуществляется «смысловое синтаксирование» и выбор «смыслов» во внутренней речи. На уровне семантической структуры предложения происходит семантическое синтаксирование и выбор языковых значений слов. Уровню лексико-грамматической структуры предложения соответствуют грамматическое структурирование и выбор слов (лексем). Наконец, уровню моторной программы синтагмы отвечают моторное (кинетическое) программирование и выбор артикулем.

На нейролингвистическом материале построена также модель Т. В. Черниговской и В. Л. Деглина (1984). Они выделяют несколько «глубинных уровней речепорождения». Первый - уровень мотива. Второй - глубинно-семантический, на котором происходит глобальное выделение темы и ремы, т. е. определение «данного» («пресуппозиционного») и «нового». Это уровень «индивидуальных смыслов» (по Л. С. Выготскому). Следующий глубинный уровень - это уровень пропозиционирования, выделения деятеля и объекта, этап перевода «индивидуальных смыслов» в общезначимые понятия, начало простейшего структурирования будущего высказывания. И, наконец, - глубинно-синтаксический уровень, формирующий конкретно-языковые синтаксические структуры (259, с. 42).

Таким образом, в отечественной школе психолингвистики порождение речевого высказывания рассматривается как сложный многоуровневый процесс. Он начинается с мотива, который объективируется в замысле, замысел формируется с помощью внутренней речи. Здесь же формируется психологическая «смысловая» программа высказывания, которая «раскрывает «замысел» в его первоначальном воплощении. Она объединяет в себе ответы на вопросы: что сказать? в какой последовательности и как сказать?» (80, 95). Эта программа реализуется затем во внешней речи на основе законов грамматики и синтаксиса данного языка (98 и др.).

В работах представителей отечественной школы психолингвистики, помимо изучения закономерностей процесса порождения отдельных высказываний, анализируются различные звенья механизма порождения текста, рассматриваемого как продукт речевой деятельности (функция внутренней речи, создание программы «речевого целого» в виде последовательных «смысловых вех», механизм воплощения замысла в иерархически организованной системе предикативных связей текста и др.). Подчеркивается роль долговременной и оперативной памяти в процессе порождения речевого высказывания (Н. И. Жинкин, А. А. Леонтьев, И. А. Зимняя и др.).

Психолингвистический анализ механизма порождения речевых высказываний имеет самое непосредственное отношение к теории и методике «речевой» (в частности логопедической) работы; знание этих закономерностей, а также основных операций, реализующих процесс порождения речи, являются, по нашему мнению, той необходимой теоретической базой, опираясь на которую, коррекционный педагог может эффективно решать задачи формирования речи детей. К числу их, в первую очередь, относится формирование навыков составления связных речевых высказываний. Так, для анализа состояния связной речи детей и разработки системы ее целенаправленного формирования особое значение приобретает учет таких звеньев механизма ее порождения, как внутренний замысел, общая смысловая схема высказывания, целенаправленный выбор слов, размещение их в линейной схеме, отбор словоформ в соответствии с замыслом и выбранной синтаксической конструкцией, контроль за реализацией смысловой программы и использованием языковых средств.

Коррекционному педагогу надо учитывать в своей работе данные психолингвистических исследований, в которых с позиций психологии и психолингвистики освещаются вопросы формирования речевой деятельности у детей. В них рассматриваются, в частности, особенности овладения детьми грамматическим строем родного языка, синтаксическими средствами построения высказываний (И. Н. Горелов, В. Н. Овчинников, А. М. Шахнарович, Д. Слобин и др.), планированием и программированием речевых высказываний (В. Н. Овчинников, Н. А. Краевская и др.). Так, например, весьма важное значение имеют полученные Н. А. Краевской данные о том, что речь нормально развивающихся детей 4-5 лет принципиально уже не отличается от речи взрослых по наличию в ней этапа внутреннего программирования (113).

В самом общем виде процесс производства речи заключается в том, что говорящий по определенным правилам переводит свой замысел в речевые единицы конкретного языка.

В соответствии с бихевиористским подходом , ребенок научается говорить методом обусловливания. В основе развития речи лежит врожденная способность к подражанию звукам, но сама речь всецело определяется той средой, в которую помещен ребенок. Ребенок усваивает язык путем последовательных приближений под давлением социальной среды, в которой за одними звуками следует подкрепление, а за другими – нет. Сначала усваиваются отдельные звуки, затем слоги, слова, высказывания, правила их грамматического построения. Данная теория не может объяснить, почему речь очень быстро усваивается в раннем детстве, не объясняет также детское словотворчество (несводимое к подражанию речи взрослых) и подкрепление взрослыми не правильных, а умных и рассудительных высказываний детей. Т.е. с помощью подражания и подкрепления нельзя объяснить, почему у детей быстро формируется правильная грамматика высказывания.

Трансформационная модель (преформистская теория или теория специфических задатков) Н. Хомского и Дж. Миллера . Число возможных вариантов выражения одной мысли в языке является бесконечным в силу того, что одно и то же слова или одна и та же фраза могут иметь несколько значений. Однако ребенок уже 1,5-2 лет практически овладевает всеми этими вариативными формами высказываний в фантастически короткие сроки. Н. Хомский объясняет это тем, что ребенок не усваивает все возможные формы речевых конструкций, а овладевают некоторыми немногочисленными правилами, лежащими в основе бесконечно богатых речевых структур. Поэтому необходимо различать два уровня организации речевого высказывания: глубинные грамматические (синтаксические) структуры и поверхностные грамматические структуры языка, образуемые из первых путем трансформаций. Глубинные структуры являются едиными для разных языков, поверхностные же структуры неодинаковы для разных языков.

Глубинные структуры являются общими схемами выражения мысли, промежуточным звеном для перехода от мысли к развернутому речевому высказыванию и обратно – для перехода от развернутой речи к мысли (для понимания высказывания). Поверхностные структуры проявляются в развернутой речи. Глубинные структуры отличаются от поверхностных следующим образом:
1. Глубинные структуры характеризуются сравнительно немногочис-ленными правилами построения (каждое предложение состоит из подлежа-щего, сказуемого и дополнения). Иногда те правила, по которым строится глубинная структура высказывания, остаются нераскрытыми в поверхностной структуре, в связи с чем одна и та же фраза может приобретать разные значения. Например, фраза «Иван пришел к Ольге с Петром» может быть означать как то, что Иван и Петр посетили Ольгу, так и то, что Иван посетил Ольгу, живущую с Петром.

2. Глубинные структуры содержат в себе правила трансформации грамматических структур. Н. Хомский и Дж. Миллер описали следующие правила допустимой трансформации ядерного предложения (состоящего из подлежащего и сказуемого):

положительная активная форма «Петя получил сливу»;
положительная пассивная форма «Слива получена Петей»;
отрицательная активная форма «Петя не получил сливу»;
отрицательная пассивная форма «Слива не получена Петей»;
вопросительная активная форма «Получил Петя сливу?»;
вопросительная пассивная форма «Получена ли Петей слива?»;
вопросительная отрицательная активная форма «Не получил Петя сливу?»;
вопросительная отрицательная пассивная форма «Не получена ли Петей слива?».

Грамматически недопустимыми являются такие трансформации как «Слива получила Петю», «Получила ли слива Петю?» и т.д. Благодаря ядерным грамматическим структурам и немногочис-ленным законам их трансформации ребенок овладевает многообразными и изменчивыми грамматическими формами языка в короткие сроки.

Ребенок овладевает сначала глубинными структурами, которые имеют наследственный характер, т.е. у человека имеется врожденная способность строить осмысленное высказывание и изменять значение любой фразы (специфические задатки к усвоению речи). Благодаря врожденной структуре ребенок уже в раннем возрасте может усваивать грамматические правила, свойственные его родному языку. Определенная роль в модели отводится среде, с которой должен взаимодействовать ребенок для развития своего интеллектуального потенциала, но приоритет отдается врожденной структуре.

Э. Леннеберг дополняет преформистскую теорию следующим положением: критический период для усвоения основ языка во всех культурах одинаков и соответствует возрасту от полутора до трех лет (сензитивный для формирования речи период), поскольку специфические речевые задатки начинают проявляться к годовалому возрасту. Дети, подвергнутые своими родителями депривации, в дальнейшем с трудом обучались речи, и чем позже их освобождали, тем больше у них были затруднения. Их речь была лишена гибкости и всецело определялась выученными правилами.

Теория уровней языка Ч. Осгуда . В процессе производства (кодирования) речи, по мнению автора, существует 4 уровня:
1) Мотивационный уровень. Единицей уровня мотивации является предложение в широком неграмматическом понимании. На этом уровне говорящим принимаются решения общего характера:

говорить или не говорить;
если говорить, то в какой форме – утверждения, вопроса, приказа-ния;
если форма выбрана, то какими средствами воспользоваться для ее выражения в предложении – например, выбрать активную или пассивную форму;
что выделить логическим ударением, какие выбрать модели интонации.

2) Семантический уровень. На этом уровне говорящий поочередно выделяет в предложении определенные последовательности слов – функциональные классы. Любое предложение может быть разбито на единицы кодирования, причем эти единицы – не конкретные слова, а функционально-семантические классы (Талантливый художник – рисует – интересную картину). Например, представление о молодом человеке с рюкзаком за плечами – одна единица с точки зрения семантического уровня о порождении речи. Она может заполняться разными словами, но это единица функционального класса.
3) Уровень последовательностей. На этом уровне единица - слово, но не как семантическая единица, а как фонетическое слово. В процессе кодирования на этом уровне действуют следующие механизмы:

распознавание звуковых последовательностей;
определение длины отрезков так, чтобы интервалы между словами были больше, чем интервалы внутри слов даже на границе морфем;
механизм грамматических последовательностей, которые имеют дело с «большими сегментами».

4. Интеграционный уровень. В качестве единицы выступает слог. На этом уровне действуют моторные механизмы кодирования, и происходит звуковое оформление проработанного высказывания.

Модель Т – О – Т – Е Дж. Миллера, Е. Галантера и К. Прибрама . Человек, прежде чем преобразовать свою мысль в речь, составляет программу, план своего высказывания, создает «общую схему с пустыми ячейками». У человека есть план предложения, и, когда он формулирует его, то имеет относительно ясное представление о том, что собирается сказать. План предложения определяется до того, как будут выделены слова, которые человек собирается высказать. В процессе реализации плана он действует методом проб и ошибок. Иногда возникают несоответствия результата плану. Но тут включается механизм обратной связи, и человек движется к реализации плана от проб к операциям, от проб к результату. Поэтому модель получила название ТОТЕ (test – operate – test – exit, т.е. проба – операция – проба – результат). Человек, производя высказывание, постоянно контролирует свою речь, осуществляя обратную связь в случае ошибочного действия, т.е. исправляя себя и говоря правильно.

Модель формирования высказывания А.Р. Лурия . Центральная про-блема этой модели – проблема перехода смысла в значение. А.Р. Лурия выделил следующие этапы речевого высказывания:
1) Мотив как исходный фактор, вызывающий процесс речевого высказывания. Мотивы речевого высказывания, выделенные Б. Скиннером: требование со стороны окружающих; обращение информационного характера, связанное с контактом; желание яснее сформулировать свою мысль. Если ни один из этих мотивов не возникает, речевое сообщение не состоится, что бывает в сонном состоянии, при поражении лобных долей, аутизме. Непроизвольные аффективные высказывания (Ой! Ух, ты! Вот это да!) не требуют мотивации, не являются речевым высказыванием в полном смысле слова и возникают в ответ на внезапные аффективные состояния; не несут смысловой нагрузки.

Речь может быть инициативной (имеется план, цель речевого высказывания) и реактивной (высказывание в ответ на другое высказывание). Мотив определяет структуру речевого потока. Так, командная речь обладает четкой структурой, а просительная – мягкой.

2) Этап построения линейной неграмматической (семантической) структуры высказывания (внутреннее программирование). Возникает замысел высказывания: тема высказывания (объект высказывания, то, что уже известно субъекту, о чем будет идти речь) впервые отделяется от ремы высказывания (предикат высказывания, новое, что должно войти в высказывание, что именно следует сказать о данной теме). Тема и рема образуют исходную мысль. «Ваня твердо обещал Пете (тема), что вечером он примет Машу самым теплым, сердечным образом (рема)». Субъект начинает понимать, как именно можно превратить общий субъективный смысл высказывания в систему развернутых и понятных всем речевых значений.

Формирование общей схемы высказывания требует выделения наиболее существенных и торможения побочных связей, выбора из многих альтернатив и принятия решения. Принятие решения тем сложнее, чем меньше формулируемое сообщение совпадает с наиболее вероятными и хорошо упрочившимися речевыми стереотипами.
3) Преобразование линейной структуры в грамматическую структуру предложения. Посредством внутренней речи симультанная (одновременная) семантическая схема (мысль) превращается в сукцессивно (последовательно) развертывающееся речевое высказывание. Смысл переводится в систему развернутых синтаксически организованных речевых значений.
4) Реализация грамматической конструкции. Превращение мысли в развернутое речевое высказывание, которое характеризуется следующими особенностями: оно включено в процесс живого общения и передачи информации от одного лица к другому; в его состав входит не одно предложение, а целая цепь взаимно связанных предложений. Фразы, включенные в состав развернутого речевого высказывания, всегда даются в определенном практическом или речевом контексте, который должен соответствовать не только замыслу говорящего, но и отношению к этому высказыванию слушателя. В процессе высказывания тема и рема должны быть расширены, т.е. должны быть разделены на звенья программы целостного высказывания. Для этого необходимо, чтобы тема и рема сохранялись на длительный срок, и чтобы установка на передачу информации могла в течение длительного времени противостоять побочным, отвлекающим влияниям.

А.А. Леонтьев выделил следующие этапы порождения речи:

Внутренне программирование высказывания (программирование грамматико-символической стороны высказываний). Внутренняя программа соответствует содержательному ядру будущего высказывания. В основе внутреннего программирования лежит образ, имеющий личностный смысл. С единицами программирования проводятся операции включения, перечисления и сочленения.
Грамматико - семантическая реализация высказывания и выбор слов. Подэтапы: тектограмматический (перевод на объективный код); фенограмматический (линейное распределение кодовых единиц); синтаксическое прогнозирование (приписывание элементам грамматических характеристик); синтаксический контроль (соотнесение прогноза с ситуацией).
Моторное программирование (построение программы по созданию звукового ряда). Выбор звуков.
Реализация программы – выход речи.

На каждом этапе порождения речи действует механизм контроля за ее осуществлением.

Модель В. Левельта . Процесс порождения речи включает намерение, отбор информации, которая должна быть выражена, упорядочение информации, увязывание со сказанным ранее. Эти ментальные процессы В. Левельт называет концептуализацией, а систему, которая позволяет это реализовывать, - концептуализатором. Продуктом концептуализации является доречевое сообщение. Для производства сообщения говорящий должен иметь доступ к нескольким типам информации:

процедурное знание (типа «если…, то»).
декларативное знание (типа «что содержит что»).
ситуационное знание - информация о наличной ситуации, о собеседниках и об окружении, в контексте которого происходит говорение.

Помимо этого, говорящий должен следить за тем, что он сам и другие говорящие сказали в ходе взаимодействия.
Следующим компонентом после концептуализатора является формулировщик. В качестве основной информации формулировщик использует доречевое сообщение, а в качестве результата выдает фонетический или артикуляторный план (переводит некоторую концептуальную структуру в языковую структуру). Сначала происходит грамматическое кодирование сообщения, затем - фонологическое кодирование.

В этом процессе участвуют леммы - нефонологическая часть лексической информации слова. В лемму входит концептуальная информация и морфосинтаксические характеристики, т.е. все кроме фонологического ас-пекта слова. Посредством процесса грамматического кодирования говорящий извлекает леммы и располагает их в правильном порядке. Грамматическое кодирование предполагает выбор подходящих лексических понятий и составление синтаксического каркаса. Все это подготавливает формирование поверхностной структуры.

На следующем этапе порождения речи происходит извлечение фонологических форм для лемм и говорящий строит артикуляторный план высказывания. Это осуществляется с помощью артикулятора. Этот компонент механизма производства речи извлекает последовательные блоки внутренней речи из артикуляторного буфера и передает их на исполнение. Продуктом артикуляции являете внешняя речь.

Модель В. Левельта предполагает также, что говорящий является своим собственным слушателем. Имеющаяся у говорящего система понимания речи включает в себя как понимание внешней речи, так и доступ к своей внутренней речи (мониторинг). Эта система позволяет представлять входящую речь в ее фонологическом, морфологическом, синтаксическом и семантическом аспекте.

Перейдем к последнему этапу интересующего нас пути превращения мысли в развернутое речевое высказывание.

Несмотря на всю важность этого процесса, следует отметить, что как в лингвистике, так и в психологии этот этап был гораздо менее изучен, чем те, на которых мы останавливались выше.

Особенностью развернутого речевого высказывания является то, что, с одной стороны, оно включено в процесс живого общения и передачи информации от одного лица другому, а с другой - в его состав входит не одно предложение, а целая цепь взаимно связанных предложений. Высказывание составляет единую целостную систему и обладает качеством «единой замкнутой структуры (coherence).

Сложнейший характер порождения целого последовательного высказывания, отличающий его от формирования изолированной фразы, подчеркивался многими авторами начиная от В. Гумбольдта (1921 -1923), который указывал на то, что язык, применяемый в общении, есть не «ergon» (средство формирования знаков, относящихся к отдельным вещам и их отношениям), a «energeia», иначе говоря, что язык, включенный в акт общения, представляет собой сложный, развертывающийся во времени процесс.

Эту же мысль можно встретить и у многих других авторов (Остин, 1969; Виттгенштейн, 1968; Лакофф, 1971, 1972; Грайс, 1971; Ромметвейт, 1968, 1970; Халлидей, 1967, 1968, 1973; Уертч, 1974, 1975; и др.).

Все эти авторы указывают на то, что фразы, включенные в состав развернутого речевого высказывания, всегда даются в определенном практическом или речевом контексте, который должен соответствовать не только замыслу говорящего, но и отношению к этому высказыванию слушающего; что эти фразы, являющиеся частями целого высказывания, нельзя изучать вне контекста и что независимых от контекста (context-free) фраз вообще не существует.

Следовательно, фразы, включенные в целое развернутое высказывание, имеют не только референтную природу (referential meaning), указывая на определенное событие, но и социально-контекстное значение (social-context meaning), которое формируется в конкретном общении и может быть понято только на основе процесса общения.

Именно в силу этого, как указывают упомянутые авторы, один лишь лингвистический анализ процесса формирования« высказывания недостаточен и должен быть включен как частное звено в более широкий психологический (а может быть, » социально-психологический) анализ (Ромметвейт, 1968, 1972; Халлидей, 1973; Уертч, 1974, 1975), учитывающий ситуацию общения, мотивы говорящего, содержание передаваемой информации, отношение к ней слушающего и т. д.

Как мы указывали, процессы превращения симультанной схемы первичного замысла в сукцессивную последовательность построенной фразы, т. е. превращение «глубинной синтаксической структуры» в развернутую «поверхностную синтаксическую структуру», далеко не исчерпывает всей системы развернутого речевого высказывания. Она обладает и другими дополнительными характеристиками.

В процессе высказывания как «тема» (то, о чем будет идти речь), так и «рема» (что именно это высказывание будет сообщать) должны быть существенно расширены, т. е. должны быть разделены на целую цепь звеньев определенной программы целостного высказывания. Для этого необходимо, чтобы как «тема» высказывания, так и ее «рема» сохранялись на длительный срок и чтобы установка, созданная задачей передать соответствующую информацию, могла в течение длительного времени противостоять побочным, отвлекающим влияниям. В противном случае связное развернутое высказывание теряло бы характер «замкнутой смысловой системы» и превращалось бы в систему, доступную различным посторонним влияниям. Ниже мы еще будем иметь случай остановиться на тех этапах развития ребенка л на тех патологических состояниях, при которых это условие не выдерживается и развернутое речевое высказывание перестает подчиняться исходной задаче, заменяясь отдельными, не связанными друг с другом фрагментами.

Все это дает основание рассматривать речевое высказывание как сложную форму речевой деятельности, которая имеет принципиально ту же психологическую структуру, как и всякая иная форма психической деятельности, детально изученная в советской психологии (А. Н. Леонтьев, 1959, 1975; и др.).

Так же, как и во всех иных формах психической деятельности, мы должны выделять в речевой деятельности мотив, который ее порождает, цель, которой она подчиняется, и задачу, которая возникает, если эта цель дается в определенных условиях. Мы должны выделять в этой развернутой речевой деятельности и отдельные этапы или действия, и выполняющие эти действия операции. Все эти моменты должны учитываться при психологическом анализе речевого высказывания, составляя его «психолингвистические единицы» (А. А. Леонтьев, 1969, 1974).

Существенной особенностью порождения речевого высказывания как специальной формы речевой деятельности помимо устойчивой формулировки цели высказывания и той конкретной задачи, которая стоит перед говорящим (эта задача может меняться в зависимости от того, какая ситуация порождает высказывание, какую именно информацию должен передать говорящий и к кому именно адресовано сообщение), является также достаточно широкий объем оперативной памяти и сложная система «стратегий», применение которой позволяет выделять существенный смысл высказывания, тормозить побочные ассоциации и выбирать речевые формулировки, соответствующие поставленной задаче.

Все это предполагает, что порождение развернутого речевого высказывания необходимо должно включать в свой состав не только создание исходной схемы, определяющей последовательность звеньев этого высказывания, но и постоянный контроль за протеканием всплывающих компонентов высказывания, а в наиболее сложных случаях и сознательный выбор нужных речевых компонентов из многих альтернатив. Этот выбор может принимать форму развернутых проб, требующих специальных усилий, или форму плавного «умственного действия», подчиняющегося ранее выработанной внутренней схеме, этапы которого были детально прослежены в советской психологии П. Я. Гальпериным и его сотрудниками (Ш59, Ш75).

Все это дает основание выделять в качестве основных единиц речевого высказывания не отдельные слова или даже фразы, а целые смысловые группы. Эти смысловые единицы разделяют весь текст высказывания на цепь последовательных смысловых компонентов или «кусков» (chunks), обеспечивая адекватный переход от одной смысловой группы к другой (Миллер, 1967).

Психологическая структура развернутого речевого высказывания различна при разных формах высказывания (устной и письменной речи) и связана как со сложностью задачи, так и со степенью автоматизации речевых процессов. Однако во всех случаях ее важнейшей характеристикой является сохранение смыслового единства высказывания.

Возможно, будет полезно почитать: