Иран аравия. Саудовская Аравия vs

В ответ на казнь шиитского имама, в Тегеране разгромили посольство Саудовской Аравии (СА). В адрес официального Эр-Рияда и непосредственно из уст верховного лидера аятоллы Хаменеи (рахбара) прозвучали прямые угрозы о "неминуемом божественном возмездии" . В ответ Саудовская Аравия 3 января объявила о с Тегераном и пригрозила "стереть в пепел иранских аятолл за длинный язык" . Ну что поделаешь - традиции: такой уж дипломатический язык общения на Ближнем Востоке. Приходится всегда читать между строк.

"Маленькие друзья" Саудовской Аравии поспешили засвидетельствовать свою солидарность: Бахрейн, уже успели отозвать послов из Тегерана, таким образом послав четкий сигнал руководству Ирана (ИРИ).

Стоит заметить, что казнь шиитского имама абсолютно нормально вписывается во внутренние "нормы и законы" в СА. В королевстве действуют жестокие нормы шариата, а по своему внутриполитическому устройству Саудовская Аравия почти ничем не отличается от той "реальности", царящей на территории так называемого "Исламского государства". Разве что казни на видео здесь стараются не снимать. На это все долго закрывали глаза в Вашингтоне, но роль союзника на Ближнем Востоке для Белого дома, с точки зрения национальных интересов, оправдано была важнейшей.

Фото: operationworld.org

Попробуем разобраться, почему такой опасной является эскалация в отношениях между двумя исламскими странами и во что это все может перерасти.

История противостояния в Персидском заливе - это мини-копия "холодной войны" с биполярным соперничеством, только в роли СССР и США выступают Иран и Саудовская Аравия, вокруг которых "кучкуются" союзники-сателлиты.

Военное противостояние назревает давно, но до него никогда не доходит. Исламскую Республику недавно сдерживала только , которую в конце концов заключили летом этого года, несмотря на недовольство со стороны Саудовской Аравии и Израиля.

Небольшая предыстория битв между иранскими аятоллы и арабскими "чалмами".

В силу своей уникальности Персидский залив является стратегически невероятно важным районом земного шара: именно здесь сосредоточена львиная доля всех энергетических ресурсов в мире. Контроль над регионом позволяет купаться в нефтедолларах не только "хозяев" стран региона, но и их союзников, друзей и "покровителей".

Мировые цены на нефть де-факто определяются на Аравийском полуострове и в странах соседнего региона Персидского залива, и в ближайшее время этот факт останется неизменным. , очевидно, может сыграть на руку только одной стороне - России. Чтобы не допустить этого, нужно уже сейчас задушить в зародыше возможные варианты военного противостояния. А еще лучше было сделать это вчера.

Саудиты и вечные "вассальные сателлиты" (Бахрейн, Катар, Иордания, ОАЭ, Катар, Кувейт) в совокупности всегда могли диктовать Ирану ценовую политику на нефть, тем самым фактически минимизируя нефтяные поступления в бюджет Ирана, которые являются важнейшим фактором в экономике Ирана. После постепенного снятия санкций иранская нефть потекла по миру, тем самым вызывая естественное раздражение у шейхов Аравийского полуострова.

Сегодня мы наблюдаем очередную "точку кипения" на Ближнем Востоке, главной причиной которой является формирование и противостояние двух извечных враждующих полюсов - суннитской Саудовской Аравии и шиитского Ирана.

История свидетельствует о том, что все, что происходит сейчас, происходило в ирано-арабских отношениях и раньше.

Ненависть между Тегераном и Эр-Риядом началась задолго до казни никому неизвестного шиитского священнослужителя шейха . Да и не в нем лежит "яблоко раздора". Он оказался лишь пешкой на шахматной доске. Позволим себе сравнить его с Гаврилой Принципом перед Первой Мировой: маленький человек - глобальные проблемы.


Німр Бакр аль-Німр. Фото: АР

Исламская Республика Иран и Саудовская Аравия в течение последних десятилетий очень трудно терпели и уживались друг с другом. Оба государства претендуют на роль регионального лидера в исламском мире. При этом, Саудовская Аравия, арабское население которой исповедует ислам суннитского толка, является консервативной ваххабитской монархией, которая тесно связана союзническими отношениями с Соединенными Штатами. В то же время, Иран - это самая шиитская республика исламского мира, возникшая в результате антимонархической и "антизападной" революции 1979 года. Кажется, у этих стран нет ничего общего кроме "любви к черному золоту".

Тегеран, давний заклятый враг Саудовской Аравии. Еще во времена аятоллы Хомейни, Тегеран пытался создать на Ближнем Востоке так называемый "шиитский полумесяц" (территории, где компактно проживают шииты от Персидского залива до Средиземноморья) . Покойный "старый лис" Абдалла предусматривал, что воплощение этой идеи стало бы катастрофой для всего региона.

Геополитические амбиции Ирана сформировать "шиитский полумесяц" в течение последних десятилетий вызывают истерику у арабских монархий Аравийского полуострова, которые привыкли жить "на широкую ногу и разъезжать на золотых Бентли" по суетливым улочкам Лондона. Все силы, так или иначе, саудовские шейхи в белом, так или иначе возлагали на открытую и латентную борьбу с Ираном, который, по мнению арабов, финансирует шиитский "терроризм" в ближневосточном регионе и угрожает самой сути монархических режимов.

Более чем понятно, что задача Саудовской Аравии, как одного из полюсов в регионе, заключается в недопущении создания шиитской коалиции Ливана, Сирии, Ирака, Бахрейна (здесь суннитское меньшинство правит шиитским большинством) во главе с Ираном. Кроме того, не надо забывать о том факте, что в королевстве проживает значительная часть шиитов (15%), которые даже для такой централизованной страны могут стать дестабилизирующим фактором в случае поддержки их со стороны Ирана.


Фото: biyokulule.com

Кроме того, начало войны в Сирии, где , а саудовцы - оппозицию, нанес значительный ущерб попыткам хоть как-то наладить двусторонние отношения. Масла в огонь подлила гражданская война в Йемене, где Тегеран и Эр-Рияд поддерживают опять же разные лагеря. Явно не способствовала улучшению двусторонних отношений военная интервенция Саудовской Аравии в Бахрейне, который охвачен на фоне "арабской весны" протестами шиитского населения, что выступало против правящего суннитского королевского дома.

Борьба "двух китов" за региональное господство в данный момент разыгрывается через прокси-войны на территории Ливана, Ирака, Сирии, а теперь и Йемена.


Фото: meri-k.org

С ОАЭ сегодня звучат заявления даже жестче чем с Эр-Рияд. Да это и не удивительно. Шейхи из Дубаи уже давно хотят отплатить "око за око" наглым иранцам, которые отобрали у них лакомый кусок. В последние годы происходит новое обострение давнего спора между ИРИ и ОАЭ. Официальные представители королевства, заручившись поддержкой СА, требуют вернуть три спорные острова, которые занимают стратегически важное положение в Персидском заливе. Речь идет об островах Абу Муса, Большой Томб и Малый Томб, расположенные на выходе из Персидского залива в Ормутском проливе. Такое их расположение издавна делало их стратегически важными, тем более сегодня, когда через этот район проходит до 30-40% всего мирового экспорта нефти. На островах расположены также иранские гарнизоны, военно-морские базы, с которых могут действовать ракетные, торпедные катера и подводные лодки.

ВЫВОДЫ

Конфликт за власть, сферы влияния и ресурсы могут перерасти в кровавое межрелигиозное "месиво". К большому сожалению, кровавая резня не обойдется только регионом Ближнего Востока. Теракты и стрельба точно не обойдут африканские страны, среднюю Азию, и даже Европу, где сегодня доля мусульман существенно увеличилась из-за притока мигрантов. Там где проживают мусульмане - высока вероятность кровавого противостояния.

Таким образом, геополитические интересы, религиозное сектантство и этническая принадлежность образуют на Ближнем Востоке опасную смесь. И поскольку история показала, что без военного вмешательства ни решения, ни даже сдерживания подобных конфликтов невозможно, региональным лидерам придется разбираться между собой самостоятельно, что гораздо легче сказать, чем осуществить.

А этого бы очень не хотелось. Миру более чем достаточно "Исламского государства". Возникновение конфликта более масштабного планета может просто не выдержать.

Ближнему Востоку сейчас точно не нужна ни гонка ядерных вооружений, тем более религиозная ненависть, так же как и внешняя политика, основанная на военных интервенциях. Напротив, региону как воздух необходима достаточная выдержка, чтобы сесть вместе и договориться, а также разработать систему коллективной безопасности, которая бы отвечала законным интересам всех вовлеченных сторон.

Единственная надежда в этом конфликте на Белый дом, который все еще может "вразумить" обе стороны, которые "наострили" кинжалы, сесть за стол переговоров и вернуться к диалогу. Возможно, Барак Обама вспомнит о своей "авансом" выданной Нобелевской премии и отведет угрозу новой войны.

Без дипломатии и готовности работать в направлении жизнеспособных взаимных договоренностей, как это недавно произошло с соглашением на переговорах с Ираном, новый Ближний Восток останется пороховой бочкой мировой политики, а соответственно и причиной нестабильности во всем мире.

Первые дни наступившей осени могли стать началом улучшения отношений между Ираном и Саудовской Аравией, двумя яростными геополитическими противниками на Ближнем Востоке. Поводы надеяться на такой неожиданный разворот Тегерана и Эр-Рияда от жёсткого соперничества к разрядке неуклонно нараставшей конфронтации подала иранская сторона.

За неделю до начала паломничества (хаджа) к главным исламским святыням в Мекке и Медине, которое в этом году выпало на 30 августа, глава МИД Ирана Мохаммад Джавад Зариф сообщил, что Исламская Республика и Королевство готовят «обмен дипломатическими визитами». По всей видимости, речь шла всё же о контактах на дипломатическом уровне, а не о самих непосредственных визитах официальных лиц в столицы двух стран. Градус противостояния ныне непозволительно высок, чтобы можно было ожидать посещения Тегерана или Эр-Рияда высокопоставленными представителями внешнеполитических ведомств. Но даже новость о предстоящих ирано-саудовских встречах на нейтральной территории или где бы то ни было ещё за неделю да хаджа претендовала на сенсационность.

Увы, интрига продлилась недолго. Стороны быстро вернулись к привычной для них точке взаимных обвинений, обставляя возможность сближения друг с другом практически невыполнимыми условиями. Причём произошло это опять же с подачи Тегерана, за день до начала хаджа. 29 августа президент Ирана Хасан Роухани заявил, что его страна готова пойти на сближение с Саудовской Аравией, если Королевство откажется от поддержки терроризма. «Наши проблемы с Эр-Риядом кроются в том, что он поддерживает терроризм и вмешивается в дела Йемена, - сказал Роухани в первом телеинтервью иранским СМИ после формирования нового состава иранского правительства. - Если Саудовская Аравия перестанет поддерживать терроризм и оставит Йемен йеменцам, то не думаю, что у нас останутся проблемы в отношениях».

Вместе с тем, иранский президент отметил нежелание Ирана «иметь проблемы с Саудовской Аравией» и указал на диалог, как на «единственное решение» в двустороннем урегулировании.

По завершении хаджа в Тегеране вновь повторили свою позицию, правда, в несколько ином ключе, с постановкой вопроса о необходимости принесения саудовскими властями «извинений за их ошибочную политику по отношению к странам региона, в особенности к Ирану, Йемену, Сирии и Бахрейну». Об этом 3 сентября заявил секретарь иранского Совета по определению политической целесообразности Мохсен Резайи . Впрочем, и он указал на отсутствие у Ирана желания втягиваться в проблемы с Саудовской Аравией.

Ответная реакция из Королевства последовала почти немедленно. Извиняться за свою «дестабилизирующую политику» на Ближнем Востоке, «поддержку терроризма» в регионе и «неуважение международного права» должна иранская сторона и никто другой. Об этом 5 сентября заявил глава МИД Саудовской Аравии Адель аль-Джубейр . Одновременно руководитель саудовской дипломатии подвёл определённую черту под разговорами о якобы назревающем улучшении отношений двух региональных держав, назвав их не иначе, как «смехотворными».

Вопрос ирано-саудовской «оттепели», в принципе, можно считать закрытым. Однако скоротечный обмен взаимными упрёками вслед за сообщением министра иностранных дел Ирана о предстоящих «дипломатических визитах» был необходим как минимум по одной причине. Следовало прояснить намерения Тегерана и Эр-Рияда вступить на очередной виток конфронтации или пока воздержаться от него. В связи с этим Иран дал чётко понять, что не ищет новых проблем с крупнейшей арабской монархией. Та, в свою очередь, уклонилась от аналогичной констатации, но и не проявила новой агрессивности в высказываниях. Таким образом, произошла некая фиксация нынешнего положения дел в ирано-саудовском соперничестве. Резкие изменения в сложившемся статус-кво не входят в планы ни той, ни другой стороны. Поднятие ставок до уровня предвоенной ситуации, за которой во весь рост вставал риск прямого военного столкновения, откладывается на неопределённо долгую перспективу.

Ситуация близка к патовой. Никто реально и не помышляет о сближении или хотя бы о небольшом сглаживании острых углов в принявшем фронтальный характер геополитическом противостоянии. Его узловые точки - Ирак, Йемен, Ливан, Сирия, Бахрейн - сохраняются. Более того, к ним добавилась ещё одна площадка опосредованной войны (proxy war) между Ираном и Саудовской Аравии. Это Катар, продолжающийся межарабский кризис вокруг которого только добавил дров в топку заочного выяснения отношений между шиитским и суннитским центрами силы в ближневосточном регионе.

И здесь следует вспомнить события, имевшие место за несколько дней до хаджа и во время его проведения. 26 августа Катар вернул посла в Иран после его 21-месячного отсутствия в иранской столице. Затем саудовцы получили от катарцев ещё один вызов. В ходе состоявшегося 31 августа телефонного разговора с президентом Ирана Хасаном Роухани эмир Катара Тамим бин Хамад аль-Тани поблагодарил Тегеран за оказанную Дохе поддержку перед лицом «безжалостных санкций». Под последними имелись в виду ряд торгово-экономических ограничений и установленная против Катара транспортная блокада со стороны «арабского квартета» во главе Эр-Рияда (Саудовская Аравия, Египет, Бахрейн и ОАЭ). Эмир Катара также выразил благодарность Ирану за его «принципиальную позицию» в межарабском кризисе и, что должно было стать сильным раздражителем для саудовцев, выразил готовность укрепить связи с Тегераном «во всех сферах». В заключении беседы аль-Тани отметил, что Катар полон решимости воспользоваться «исторической возможностью» расширить отношения с Ираном.

Худшего развития в межарабском кризисе для семьи аль-Сауд было сложно придумать. Одной из задач в саудовском проекте под условным названием «наказать Катар» было его дистанцирование от Ирана. Но Эр-Рияд нарвался на обратный эффект: Доха выразила готовность выстраивать отношения с Тегераном «во всех сферах». С учётом сохраняющихся тесных военных связей Катара с США, наличия на территории полуостровного эмирата крупнейшего американского военно-воздушного объекта на Ближнем Востоке (авиабаза «Эль-Удейд») предметный диалог Дохи и Тегерана в оборонной сфере крайне маловероятен. Однако саудовцам послан чёткий сигнал, что в случае необходимости эмир аль-Тани может положиться и на мощь вооружённых сил Ирана, в дополнение к уже взявшему высокий темп военному сотрудничеству Катара с Турцией.

Дело не столько в заявлениях о появившейся «исторической возможности» в отношениях Ирана и Катара. И тем более не в самом деятельном участии иранцев в прорыве блокады эмирата, в ходе которого был отрезок времени, когда Иран открыл своё воздушное пространство для более 100 ежедневных авиарейсов на Катар, перенаправленных из Саудовской Аравии и ОАЭ. Межарабский конфликт предоставил Ирану просто уникальный шанс зарекомендовать себя дружественной арабскому миру державой. На фоне агрессивных действий Эр-Рияда против «своих же суннитов» Тегеран предстал в позитивном свете. Спровоцированный саудовцами кризис заставил многих призадуматься над тем, кто реально вмешивается во внутренние дела суверенных государств региона и действует в качестве «дестабилизатора». К тому же иранское руководство блестяще продемонстрировало уязвимые места в пропаганде Саудовской Аравии, утверждающей о проведении Ираном «сектарианской» внешней политики, направленной на углубление раскола между суннитами и шиитами.

Признаки раздражительности Саудовской Аравии, ощущение ею того, что многое ныне в регионе происходит не с выгодой, а в ущерб позициям Королевства, имеют свои наглядные проявления. Например, в виде наспех подготовленной «домашней заготовки» по замене катарского эмира на лояльных аль-Саудом монарших особ в соседней стране. Высказывается версия о том, что Эр-Рияд на самом деле лишь имитирует игру в смещение эмира Тамима бин Хамада аль-Тани, таким образом демонстрируя и этот «козырь» в своих руках, который может быть когда-нибудь задействован. Впрочем, дело не ограничивается одними только постановочными приёмами саудовцами одного из членов катарской правящей семьи аль-Тани на самом высоком уровне.

Аудиенция 16 августа шейха Абдаллы бин Али бин Джассема аль-Тани у короля Салмана ибн Абдул-Азиза аль-Сауда в марокканском Танжере (до этой встречи шейха «в предварительном порядке» в саудовской Джидде принял наследный принц Мухаммед бин Салман (1)) не единственный эпизод в игре Эр-Рияда за катарский престол.


Король Саудовской Аравии Салман ибн Абдул-Азиз аль-Сауд и шейх Абдалла бин Али бин Джассем аль-Тани (справа). Фото: Saudi Press Agency

Саудовская Аравия всё больше обращается к средствам «чёрного пиара» по отношению к эмиру Катара и его «иранским покровителям». Ранее западные издания поведали о привлечении Эр-Риядом за $ 1,2 млн одной лоббистской структуры в США, которая готовит видео- и другие материалы, «доказывающие» иранское вмешательство в дела арабского Бахрейна (2). По задумке саудовцев, это призвано наглядно продемонстрировать то, что ожидает нынешние власти Катара, если они пойдут на сотрудничество с Ираном «во всех сферах».

Ещё одним рычагом влияния на ситуацию в регионе под призмой своего фронтального противостояния с Ираном саудовцы стремятся использовать арабский фактор внутри соседней державы. Если иранцы действуют в ключе подрыва государственных устоев Королевства с помощью шиитского фактора, прежде всего в его Восточной провинции, а также «окружают» Эр-Рияд очагами «шиитского сопротивления» в Бахрейне и Йемене, то семье аль-Сауд не остаётся ничего другого, как попытаться ответить иранцам симметрично. Между тем, время для расшатывания ситуации в арабонаселённой иранской провинции Хузестан, где в последние месяцы стали пробуждаться «спящие ячейки» местных экстремистов, большей частью упущено. Иранские спецслужбы и так держали этот юго-западный регион страны под плотным присмотром на предмет возможных происков соответствующих структур Саудовской Аравии и Израиля. Теперь же, после резонансных терактов в Тегеране 7 июня, иранский Хузестан, как и другие потенциальные точки внутренней дестабилизации извне (к примеру, иранский Курдистан) взяты практически под тотальный контроль.

На площадках proxy war между Ираном и Саудовской Аравией установилось равновесие сил с некоторым преимуществом в пользу Ирана. Инициативу прочно удерживает Тегеран, что в особенности проявилось вокруг межарабского кризиса. В Йемене саудовская коалиция, воюющая с местными повстанцами-хуситами, всё больше осознаёт иллюзорность завоевания решающего перевеса. Иракская стратегия аль-Саудов носит оборонительный характер, сдерживающий усиление иранского влияния. В Бахрейне и Сирии саудовцам также приходится удерживать предыдущие позиции без каких-либо веских оснований обернуть вспять экспансию шиитского соседа.

Худшие опасения Эр-Рияда и его главных союзников в борьбе с «дестабилизирующей ролью» Ирана (Израиль и США) подтверждаются с каждым днём. Иранцы проникли на стратегическую глубину ближневосточных процессов и заполняют своим присутствием или вовлечением поддерживаемых ими военизированных группировок геополитический вакуум, образующийся в результате войны с терроризмом и фактическим пересмотром межгосударственных границ.

Ни о каком сближении Ирана и Саудовской Аравии не может быть и речи. Сама постановка вопроса об этом вызывает стойкое отторжение и в Тегеране, и в Эр-Рияде, если даже первый в целях ведения более тонкой игры может позволить себе некоторые отвлекающие маневры. Точка невозврата к двустороннему урегулированию Ираном и Саудовской Аравией пройдена в начале 2016 года, когда Королевство разорвало дипломатические отношения с Исламской Республикой (3). За прошедшие без малого два года заклятые геополитические враги не подали ни одного серьёзного повода рассчитывать на их реальное стремление уладить взаимные проблемы. Всё остальное - ставшая ресурсом борьбы, а не инструментом примирения, риторика о необходимости замирения суннитского и шиитского центров силы на Ближнем Востоке.

(1) Mohammed Alkhereiji, Saudi leaders bestow legitimacy on potential contender to Qatari throne, show loss of confidence in Sheikh Tamim // The Arab Weekly, August 20, 2017.

(2) Jon Gambrell, Qatari exiles, largely unknown, boosted by diplomatic crisis, apnews.com, September 4, 2017.

(3) В январе 2016 года Саудовская Аравия разорвала дипломатические отношения с Ираном после нападения толпы на посольство и генконсульство Королевства соответственно в иранском Тегеране и Мешхеде. Таким образом иранцы отреагировали на сообщение о казни в Эр-Рияде лидера саудовских шиитов, политика-богослова Нимра ан-Нимра.

Отношения между двумя региональными сверхдержавами Ближнего Востока – Ираном и Саудовской Аравией - никогда не носили простой характер. У двух ближневосточных стран давние противоречия, которые связаны с целым комплексом проблем. Страны расходятся в религиозных, экономических и политических вопросах. Королевство Саудовская Аравия (КСА) – суннитская монархия, Исламская Республика Иран (ИРИ) – шиитский центр мира. Обе страны являются крупнейшими производителями энергоресурсов и постоянно конкурируют за рынки сбыта своих главных экспортных продуктов – нефти и газа.

В 1960-1970-х годах отношения шахского Ирана и Королевства Саудовская Аравия находились на подъеме, хотя между странами и сохранялись трения по отдельным вопросам. Саудовская Аравия опасалась гегемонистских устремлений шаха, становления Ирана как региональной державы.

После исламской революции 1979 года в Иране двусторонние отношения приобрели характер регионального соперничества. Обострение отношений между двумя странами в начале восьмидесятых годов прошлого века было обусловлено рядом факторов. Во-первых, идеологическим. К началу этого периода официальными доктринами в обоих государствах были признаны шиитская и суннитская версии исламского фундаментализма. Лидер иранской революции аятолла Рухолла Хомейни использовал в своих работах по отношению к саудовской политической модели термин "американский ислам". Во-вторых, противоречия между двумя странами были вызваны этноконфессиональным фактором. Шиитская община Саудовской Аравии составляет, по разным данным, от 10 до 15 % населения страны.

В-третьих, на отношения между двумя странами большое влияние оказала геополитическая ситуация на Ближнем Востоке, особенно в зоне Персидского залива. Лозунг "экспорта исламской революции", выдвинутый революционным правительством Хомейни, вызвал в Эр-Рияде опасения возможной шиитской революции в Ираке с последующим распространением иранской экспансии на другие страны Персидского залива.

Саудовская элита с одобрением восприняла иракскую агрессию против Ирана в сентябре 1980 года и оказала Багдаду существенную финансово-экономическую помощь в ходе ирано-иракской войны 1980-1988 годов.

Напряженность между Ираном и Саудовской Аравией еще более обострилась после начала так называемой танкерной войны, когда Ирак и Иран пытались подорвать экономики друг друга, атакуя нефтяные терминалы и танкеры третьих стран, с помощью которых шел экспорт нефти из воюющих государств. Боевые действия вскоре распространились на практически весь Персидский залив, а так как в перевозке иракской нефти активно участвовали и танкеры Саудовской Аравии, то дошло и до прямых столкновений саудовских и иранских ВВС.

Но сильнее всего двусторонние отношения ухудшились после событий 31 июля 1987 года в Мекке. Тогда во время хаджа паломники из Ирана и нескольких других стран устроили демонстрацию в поддержку Ирана. Саудовская полиция попыталась ее разогнать, начав масштабные столкновения с паломниками. Саудовские службы безопасности массово применяли огнестрельное оружие, что привело к многочисленным жертвам среди паломников. Страны тогда обменялись крайне жесткими заявлениями в адрес друг друга и дипломатические отношения между странами были сокращены до минимума.

В 1988 году правительство Саудовской Аравии разорвало дипломатические отношения с Ираном, в результате чего иранцы оказались лишены возможности совершать паломничество в Мекку.

Отношения между двумя крупнейшими странами Ближнего Востока стали постепенно меняться в 1990 году, после иракской агрессии в Кувейте и начала операции "Буря в пустыне", молчаливо поддержанной Тегераном. В данном случае совпали геополитические цели Тегерана и Эр-Рияда по ослаблению саддамовского Ирака, рассматривавшегося обеими странами в начале 1990-х годов в качестве основной угрозы.

Распад СССР и фактический уход России с Ближнего Востока привел к резкому ослаблению позиций бывших просоветских стран и левых партий и движений.

Иран, серьезно пострадавший в результате многолетней войны с Ираком, остро нуждался в мире и иностранных инвестициях, чтобы обеспечить восстановление и дальнейший рост экономики. В это время произошла частичная нормализация отношений между Тегераном и Эр-Риядом. В 1990-х и начале 2000-х годов были заключены многие двусторонние соглашения в сферах политики, экономики и безопасности, а Саудовскую Аравию с официальными визитами посетили президенты Ирана Али Акбар Хашеми Рафсанджани и Мохаммад Хатами.

Разрядке напряженности в саудовско-иранских отношениях в 1990-е годы способствовал тогдашний кронпринц, позднее король Саудовской Аравии Абдалла, фактически руководивший КСА с 1996 года. В тот период у Абдаллы установились хорошие личные отношения с президентом (1989-1997), а позже председателем Совета экспертов Ирана Али Акбаром Хашеми-Рафсанджани и членами его семьи.

Резкому ухудшению отношений между двумя основными ближневосточными региональными субъектами способствовали изменения, произошедшие на Ближнем Востоке в 2003-2006 годах. Основной причиной послужили американская оккупация Ирака и свержение режима Саддама Хусейна, после чего начался рост иранского влияния в Ираке с перспективой переформатирования региональной политической карты.

Большое недовольство в Эр-Рияде вызвало подписание ирано-иракского договора о военном сотрудничестве от 7 июля 2005 года. Еще одним "фронтом" столкновения иранских и саудовских геополитических интересов, начиная с 2005-2006 годов, становится Ливан.

В то же время в 2006-2008 годах обе стороны предпринимали определенные попытки для смягчения напряженности в ирано-саудовских отношениях. В марте 2007 года президент Ирана Махмуд Ахмадинежад посетил Саудовскую Аравию с официальным визитом по приглашению короля Абдаллы.

Радикальному ухудшению отношений между двумя региональными сверхдержавами Ближнего Востока способствовал процесс масштабных социально-политических изменений в регионе в 2011 году, получивший название "арабской весны". При этом основным фронтом политической борьбы между КСА и ИРИ стала Сирия.

Эр-Рияд и Тегеран жестко разошлись в отношении сирийского конфликта. Иран поддерживает режим Башара Асада, Саудовская Аравия, в свою очередь, является главным спонсором сирийской оппозиции.

Другим фактором, осложнившим и так непростые отношения, стала ситуация в Йемене, где шиитские ополченцы захватили власть в стране, свергнув просаудовское правительство. По мнению Саудовской Аравии, за ополченцами стоял Иран.

Экономические отношения между Ираном и Саудовской Аравии пошли на спад во времена президентства Махмуда Ахмадинежада (2005-2013). В настоящее время экспорт Исламской республики в Саудовскую Аравию ограничивается коврами и пищевыми продуктами, включая фрукты, орехи, изюм, пряности и мед.

Материал подготовлен на основе информации РИА Новости и открытых источников

Выступая с трибуны на Мюнхенской конференции по безопасности 18 февраля, премьер-министр Израиля Биньямин Нетаньяху обвинил Иран в попытках создать империю от Тегерана до Тартуса и от Каспия до Средиземноморья. Для этой цели, по словам Нетаньяху, иранцы используют любые средства — от "агрессии" до "террора". Тель-Авив намекает на "Хезболлу" в Сирии и хуситов в Йемене, поддерживающих тесные отношения с Ираном.

Мы будем действовать без колебаний, чтобы защищаться, и в случае необходимости мы будем действовать против самого Ирана",

— пригрозил израильский лидер. Ранее в этот же день он сравнил Иран с нацистской Германией.

Нетаньяху в духе Колина Пауэлла пришёл в зал с вещественными доказательствами, показав кусок металла от якобы сбитого 10 февраля иранского беспилотника. Пока в Мюнхене шли дебаты, в ответ на инцидент с БПЛА и сбитый сирийской противоракетной обороной израильский истребитель F-16 Израиль провёл крупномасштабную операцию против иранских военных объектов в Сирии.

К "словесному артобстрелу" присоединился и глава МИД Саудовской Аравии Адель аль-Джубейр. Суннитское королевство, как и Израиль, рассматривает Иран как "главную угрозу в мире", распространяющую свое влияние через шиитские меньшинства в Йемене, Ираке, Сирии, Ливане, Бахрейне, Омане, Кувейте, ОАЭ и других странах региона. Ради купирования влияния Ирана саудиты идут на сговор с США и Израилем, закрывая глаза на Палестину.

Джубейр призвал к "фундаментальным изменениям в иранском режиме" — по сути, к госперевороту, который ослабит Иран. Собственно, это и пытались сделать США для своего "непотопляемого авианосца" в начале 2018 года, когда в Тегеране, Мешхеде и других иранских городах прошли массовые демонстрации. Саудовский министр повторил жалобы Нетаньяху, что "Иран пытается внедрить империю на Ближнем Востоке". Среди жертв иранской гегемонии Джубейр назвал Ливан, Сирию, Ирак, Бахрейн, Йемен, Пакистан, Афганистан и даже страны Африки.

Иранский министр иностранных дел Мохаммед Джавад Зариф не стал отвечать обвинениями на выпады Израиля и Саудовской Аравии, сказав лишь, что Нетаньяху разыграл "мультяшный трюк", который "не заслуживает" того, чтобы на него реагировать. Зариф даёт понять, что вражда этих стран с Ираном раздута извне. "США и их клиенты в нашем регионе страдают от последствий их ошибочного выбора", вину за который Тель-Авив и Эр-Рияд почему-то перекладывают на Тегеран. Под ошибочными решениями иранский министр имеет в виду поддержку США Саддама Хусейна в 80-х, вторжение в Ирак в 2003 году, израильскую оккупацию Палестины и интервенцию саудовской коалиции в Йемене с молчаливого согласия американцев.

Несмотря на "словесную канонаду" лидеров недружественных стран, Зариф, выступая на Валдайском форуме в Москве пару дней спустя, предложил им создать новую формулу региональной безопасности. Он заявил:

Нам нужен новый механизм безопасности в Персидском заливе. Коалиции, блоковые формации ведут к вражде. Нам нужен сильный регион, а не сильный человек в регионе".

Отвечая на вопрос участника форума об активности суннитского королевства в Ираке, иранский министр сказал, что у его страны "нет проблем" с тем, что саудовцы занимаются восстановлением Ирака. Зариф даже предложил им "работать вместе" в Ираке, Бахрейне и Ливане и отметил, что механизм по Палестине должен включать и Саудовскую Аравию. Он дал понять, что сунниты и шииты 14 веков живут бок о бок, а существование раскола между ними — преувеличение, которым "злоупотребляют" определённые силы.

О новой системе безопасности для Ближнего Востока говорил и присутствовавший на подиумной дискуссии глава МИД России Сергей Лавров. Он напомнил, что Москва уже 15 лет говорит о таком механизме, охватывающем ЕС, ООН, Лигу арабских государств (ЛАГ), Организацию исламского сотрудничества (ОИС) и Совет сотрудничества арабских государств Персидского залива (ССАГПЗ).

Позиция России в противостоянии между Ираном с одной стороны и Израилем и Саудовской Аравией — с другой, заключается в том, чтобы "оставаться над схваткой", что автоматически позволяет Москве быть арбитром и посредником. Об этом ясно свидетельствует череда визитов представителей Саудовской Аравии, Палестины, Израиля и Ирана в Россию за последние месяцы.

Мы не раз говорили, что не приемлем заявления о том, что Израиль как сионистское образование должен быть уничтожен, стёрт с лица земли. Точно так же мы не согласны с тем, что предпринимаются попытки любую региональную проблему рассматривать через призму задачи борьбы с Ираном",

— заявил глава МИД.

Если посмотреть на оценку причин ближневосточных проблем с "высоты птичьего полёта", то здесь наблюдается сходство российского и иранского подходов. Так же как и Зариф, Лавров даёт понять, что по большей части за напряжённость в регионе ответственны США, которые "узурпируют" решение палестинской проблемы и в одностороннем порядке ведут Сирию к распаду.

Оценки Тегерана и Москвы совпадают и по курдской проблеме. И Зариф, и Лавров уверены, что Вашингтон создаёт "ложные иллюзии" о независимости курдов, но их "чаяния" используются для геополитических амбиций США. Россия и Иран обеспокоены тем, что путём сохранения военного присутствия на подконтрольных курдским "Отрядам народной самообороны" (YPG) территориях (Восточный Евфрат) Вашингтон ведёт Сирию к развалу.

Почётный председатель президиума Совета по внешней и оборонной политике Сергей Караганов в интервью "Царьграду" отметил, что "США стараются нагадить, помешать урегулированию в Сирии, потому что они там проиграли и не хотят, чтобы выиграли другие". По его мнению, Турция, Иран и Россия могут совместными усилиями предотвратить распад Сирии.

Сергей Караганов: "США полностью проиграли в Сирии"

Пока Лавров и Зариф отвечали на вопросы гостей Валдая, в СМИ прошла информация, что войска президента Башара Асада по договорённости с YPG войдут в Африн. Турецкий МИД предостерёг Дамаск от подобных действий, если они нацелены на защиту, а не на уничтожение YPG. Пока цели Асада оставались неизвестными, но уже на следующий день, 20 февраля, близкие к Асаду Национальные силы обороны (National Defense Forces, NDF) вошли в Африн, где месяц назад Турция начала военную операцию "Оливковая ветвь" по выдворению оттуда курдских боевиков. Достигнув КПП, охраняемого курдскими боевиками, NDF были вынуждены остановиться из-за турецких артобстрелов и беспилотников. Прокомментировавший эту информацию Сергей Лавров отметил, что ситуация в Африне может быть решена путём "прямого диалога" между Анкарой и Дамаском.

Развитие ситуации на севере Сирии показывает, что вмешательство США не является единственной "головной болью" России, стремящейся достичь урегулирования сирийского конфликта. На противоречия YPG, имеющих реальную власть в Африне, накладывается и стремление Асада вернуть под свой контроль этот курдский анклав. Турция по-прежнему считает Асада незаконным президентом. Клубок противоречий, в которых считающиеся Анкарой за террористов YPG передают управление над Африном Дамаску, ставит Москву в неудобное положение.

Если во время "Оливковой ветви" Россия вывела из региона своих военных, то при лобовом столкновении турецких и сирийских войск ситуация будет совсем иной. 19 февраля Владимир Путин провёл переговоры со своим турецким коллегой Реджепом Тайипом Эрдоганом, по итогам которых было решено провести ряд встреч представителей правительств двух стран. Одной из целей этих встреч, по всей видимости, будут переговоры о смягчении напряжённости между турками и Асадом, которая угрожает развалом "астанинского формата".

Правообладатель иллюстрации AP Image caption Гневная реакция Тегерана на казнь шиитского проповедника в Саудовской Аравии стала очередным эпизодом в многовековом противостоянии двух крупных стран региона

Казнь в Эр-Рияде ведущего шиитского богослова шейха Нимра аль-Нимра обострила и без того непростые отношения между Ираном и Саудовской Аравией.

Религиозный фактор - не единственный

Иран и Саудовская Аравия представляют собой две стороны в тысячелетнем споре, истоки которого находятся в самом сердце ислама, - между суннитами и шиитами.

После смерти пророка Мухаммеда его последователи раскололись из-за вопроса, кто является его законным наследником.

Однако очень важно не преувеличивать значение этого расхождения. Сунниты и шииты разделяют фундаментальные убеждения и традиции, они веками жили бок о бок. Враждебность в их отношениях легче объяснить с точки зрения борьбы за власть на Ближнем Востоке и за его пределами.

Но несмотря на это, сектантство является уродливой реальностью во многих современных конфликтах.

Статус Ирана и Саудовской Аравии, как ведущих представителей соответственно шиитов и суннитов в исламе, всегда определял их внешнюю политику.

Обе страны искали союзников между странами, разделявшими их теологические взгляды, а также поддерживали собратьев по религии в тех государствах, где у власти были представители другого направления ислама.

Роль революции в Иране

Относительно недавнее обострение в отношениях двух стран может быть отнесено ко времени Иранской революции 1979 года, когда прозападный лидер был свергнут, а к власти пришли религиозные лидеры-шииты.

Тегеран начал поддерживать вооруженные шиитские группировки и партии за рубежом, а Эр-Рияд, обеспокоенный растущим влиянием Ирана, постарался укрепить связи с другими суннитскими правительствами, что выразилось, в частности, в создании Совета сотрудничества арабских государств Персидского залива.

В 1980-х напряженность в отношениях между Саудовской Аравией и Ираном стала возрастать. Саудовцы в то время оказывали поддержку иракскому лидеру Саддаму Хуссейну. В результате столкновений, вспыхнувших во время хаджа в 1987 году, были убиты сотни иранских паломников, и Эр-Рияд разорвал дипломатические связи с Ираном на три года.

Другим важным событием в двусторонних отношениях было вторжение в Ирак в 2003 году сил международной коалиции во главе с США. Тогда на место свергнутого Саддама Хуссейна пришло правительство во главе с шиитами, что не могло не обеспокоить соседей в Эр-Рияде.

В ходе арабской весны Иран оказал поддержку своему союзнику, президенту Сирии Башару Асаду. Саудовская Аравия не преминула прийти на помощь противникам Асада, бывшим в оппозиции, когда те возглавили массовые протесты в Сирии, переросшие позднее в гражданскую войну.

В Бахрейне же саудовские военные помогли властям, наоборот, подавить антиправительственные выступления, в которых участвовали представители шиитского большинства.

В прошлом году в Эр-Рияде очень нервно отреагировали на достижение договоренности шестерки посредников с Ираном. Саудовскую Аравию беспокоило то, что снятие санкций позволило бы Тегерану оказывать поддержку шиитским группировкам в разных странах Ближнего Востока.

Если добавить к этому ярость Ирана по поводу давки в толпе паломников во время прошлогоднего хаджа, унесшей жизни сотен иранцев, а также более решительную внешнюю политику Эр-Рияда с приходом к власти нового короля, то буря, вызванная казнью богослова Нимра аль-Нимра, становится лишь еще одним эпизодом в затяжном противостоянии двух стран.

Военные конфликты в регионе

Правообладатель иллюстрации EPA Image caption Саудовская Аравия возглавила коалицию, которая воюет в Йемене на стороне правительственных сил с шиитскими повстанцами-хуситами

Еще один фактор, важный для понимания динамики отношений двух стран, это их участие в двух самых крупных военных конфликтах в регионе – в Сирии и Йемене.

Как только стало известно о казнях в Эр-Рияде, коалиция во главе с Саудовской Аравией, воюющая на стороне правительственных войск с шиитскими повстанцами-хуситами в Йемене, тут же объявила о прекращении перемирия, которое, кстати, не соблюдалось в полной мере ни одной стороной.

Саудовская Аравия, обвинив Иран в поддержке шиитских повстанческих формирований в Йемене, сочла нужным вмешаться в конфликт, чтобы поддержать президента Абд-Раббу Мансура Хади.

Что касается Сирии, то, в двух словах, - Иран за то, чтобы его союзник Башар Асад остался у власти, а Саудовская Аравия за то, чтобы тот покинул свой пост. И Тегеран, и Эр-Рияд помогают противоборствующим сторонам сирийского конфликта.

Были приложены невероятные усилия, чтобы вовлечь представителей Ирана и Саудовской Аравии в переговоры по Сирии, которые были намечены на конце января, и, как ожидалось, могли положить конец конфликту, унесшему жизни почти четверти миллиона людей.

Однако теперь, когда дипломатические отношения между Тегераном и Эр-Риядом разорваны, надежд на успех мирных переговоров по Сирии почти не остается.

Что будет дальше?

Правообладатель иллюстрации AP Image caption Протесты против казни шиитского проповедника прошли во многих мусульманских странах, включая Ирак

Единственное, в чем можно сейчас не сомневаться, так это в том, что ухудшение ирано-саудовских отношений только продлит страдания народов Сирии и Йемена. В обоих случаях решение конфликта дипломатическим путем выглядит все более далеким от реальности, так как две ведущие державы региона готовы на все, чтобы не дать друг другу усилить свое влияние.

Реакция международной общественности на все это была вполне ожидаемой. Такие союзники Саудовской Аравии, как Бахрейн, тоже идут либо на понижение уровня дипломатических связей с Ираном, либо на полный их разрыв.

Мировые державы призывают обе страны сделать все, чтобы разрядить ситуацию. В щекотливом положении оказались США, которые вот уже много лет являются партнером Саудовской Аравии, однако сделали многое для достижения ядерной сделки по Ирану.

Во внешней политике Вашингтона наблюдается явный крен в сторону Азии; благодаря "сланцевой революции" США все меньше зависят от основных поставщиков углеводородов. Однако захочет ли Белый дом вмешиваться в противостояние между Тегераном и Эр-Риядом?

Самый мрачный прогноз аналитиков сводится к тому, что в регионе может начаться вариант 30-летней войны, которую вели меж собой в XVII веке католики и протестанты.

Однако есть надежда, что те, кто был возмущен казнью Нимра аль-Нимра, последуют совету его собственного брата Мохаммеда, который призвал к тому, чтобы все акции протеста были мирными.



 

Возможно, будет полезно почитать: