Теодор Герцль, еврейский общественный и политический деятель: биография, книги, память. Создатель государства израиль, главный сионист в истории, теодор герцль - христианин, миссионер, друг христиан и враг иудеев Что бы найти свое предназначение нужно опр

Не много можно назвать людей, которые смогли изменить или создать предпосылки для кардинальных перемен в судьбе своего народа. Одной из таких неординарных личностей, оставивших свой след в истории, является Теодор Герцль, о биографии которого рассказывает эта статья.

Детство

Будущий известный общественный деятель и идеолог сионизма Теодор (Биньямин Зеэв) Герцль родился в мае 1860 года в состоятельной еврейской семье в Будапеште.

Его мать Жанетт Диамант, в замужестве Герцль, с детства обучала мальчика немецкому языку. Однако Теодор, хотя и рос в ассимилированной семье, с детства интересовался историей еврейского народа. Однажды он даже написал стихотворение о том, как Мессия взял его на небо и показал Моисею, воскликнув, что это именно тот мальчик, которого он ждал.

В годы учебы в евангелистской гимназии Герцль имел конфликт с учителем, выражавшим антисемитские взгляды, а в старших классах он стал писать рецензии на спектакли в одной из будапештских газет.

В Вене

В 1878 году семья Теодора Герцля переехала из Будапешта в столицу Австро-Венгерской империи, где он поступил на юридический факультет университета. В годы студенчества будущий идеолог политического сионизма практически не интересовался еврейским вопросом. Более того, он считал ассимиляцию своего народа благом и надеялся, что прогресс искоренит антисемитизм. Однако на него крайне неприятное впечатление произвела книга «О еврейском вопросе» Е. Дюринга, изданная в 1881 году, а также отклик, который она нашла в широких кругах венского общества.

Примерно в тот же период Теодор Герцль покинул студенческое общество «Альбия», так как не был согласен с антисемитскими высказываниями его членов.

Первые шаги во взрослой жизни

После окончания университета Теодор Герцль стал работать в судах Вены и Зальцбурга. Вскоре молодой человек испытал на себе все прелести дискриминации по национальному признаку и убедился, что, несмотря на все свои знания и профессиональные навыки, никогда не сможет стать судьей. В результате было принято решение уехать в Вену и распрощаться с юриспруденцией, тем более что у Герцля был опыт литературной деятельности.

Дело Дрейфуса

После отказа от карьеры юриста Герцль попробовал себя в роли драматурга и написал несколько пьес по заказу театров Вены и Берлина. Несколько позже он стал парижским корреспондентом одной из столичных либеральных газет. Во Франции Герцль писал отчеты о заседаниях парламента и описывал светскую жизнь Парижа. Его очерки пользовались огромным успехом у венского читателя. Возможно, он бы стал известным писателем, если бы не так называемый процесс Дрейфуса. В ходе этого судебного разбирательства невиновный французский офицер был обвинен в шпионаже в пользу Германии на основе подложных документов, так как являлся евреем по национальности. Процесс Дрейфуса расколол общество. Он стал лакмусовой бумажкой, которая показала, насколько глубоко антисемитизм укоренился в среде французской буржуазии. На Герцля сильное впечатление произвело то, что тысячи парижан вышли на улицу и скандировали: «Смерть евреям!» И все это происходило в стране, где сто лет назад было провозглашено всеобщее равенство и братство! Впоследствии Герцль признался, что именно процесс Дрейфуса сделал из него убежденного сиониста.

Идеи

В 1895 году Теодор Герцль, биография которого представлена в данной статье, приступил к написанию книги о необходимости создания еврейского государства. Она была издана в Вене в феврале 1896 года, вышла на немецком языке, а затем была переведена на иврит‚ английский‚ французский, русский и румынский.

В своем труде Теодор Герцль указывал, что никакая эмиграция не сможет прекратить страдания его народа. Согласно его идеям, единственно возможное решение еврейского вопроса — создание независимого государства и исход из Европы. При этом Герцль требовал, чтобы великие державы признали право его народа на переселение, дали соответствующие международные гарантии и предоставили суверенитет над территорией‚ которая была бы достаточной для нужд еврейства.

Встреча с Морицом Гиршем

Сначала Герцль предполагал‚ что в качестве места для создания нового государства может быть выбрана часть Аргентины. Однако вскоре ему стало ясно, сколь важна для его народа Эрец Исраэль (Земля Израильская). В то же время Герцль не собирался заниматься реализацией своих идей, так как считал себя лишь литератором. Роль лидера сионистского движения он решил предложить парижскому банкиру барону Морицу Гиршу. Последний за несколько лет до выхода книги Герцля приобрел земли в Аргентине и стал переселять туда евреев из России, чтобы спасти их от постоянных погромов. Во время личной встречи герой нашего повествования высказал мнение, что барон зря потратил свои деньги, а затем попросил Гирша созвать Всемирный еврейский конгресс и стать политическим лидером сионистов. Однако банкир не выказал никакого интереса и даже отшутился.

Формирование сионистского движения

Герцля не поддержали и другие состоятельные евреи, включая барона Эдмонда Ротшильда. Последний даже назвал его опасным авантюристом. Кроме того, часть евреев считала единственным решением своих проблем ассимиляцию. Нашлись и такие, кто полагал, что излишний шум только помешает заселению Эрец Исраэль. Тем не менее вскоре вокруг Герцля стали сплачиваться известные представители еврейской интеллигенции и общественные деятели: Менахем Усышкин, Макс Нордау, Израэль Зангвил и др. Его также поддержали раввины Лондона‚ Парижа и Белостока.

Впоследствии первый президент Израиля Хаим Вейцман вспоминал, какое воодушевление у него и у его ровесников вызвали идеи Герцля и сама его личность. Со всех уголков Европы он получал письма с просьбой возглавить сионистское движение.

Поездка в Турцию

В конце 19-го века земли Эрец Исраэль все еще входили в состав Османской империи. Летом 1896 года Герцль отправился в ее столицу Стамбул и встретился с великим визирем. Согласно его плану, евреи всего мира должны были заплатить Турции крупную сумму в обмен на разрешение осуществить переселение евреев в Эрец Исраэль.

Султан Абдул-Хамид Второй не принял Герцля, но тот не терял надежды. На свои средства он основал газету «Ди Вельт» и сам финансировал деятельность сионистских организаций. В результате за 9 лет, которые прошли с момента написания «Еврейского государства» до его смерти, у Герцля почти ничего не осталось, хотя в молодости он был достаточно богатым человеком.

Всемирный сионистский конгресс

Изначально делегаты из всех еврейских общин должны были собраться в Мюнхене. Однако местные раввины опасались недовольства сограждан-немцев. Тогда было решено провести мероприятие в швейцарском городе Базеле. Конгресс начал свою работу в конце августа 1897 года. В Базель прибыли 204 делегата из 17 стран‚ включая 66 участников из Российской империи. Они были представителями различных профессий и религиозных течений. Кроме того, в числе участников присутствовали евреи-христиане.

Конгресс длился 3 дня. В результате была принята так называемая Базельская сионистская программа. Она провозгласила необходимость создания государства для еврейского народа в Палестине. Кроме того, впервые за 2000 лет у него появилась своя политическая сила — Всемирная сионистская организация. Как и следовало ожидать, ее президентом избрали Герцля. Сам же он до конца жизни считал, что на Базельском конгрессе было создано Еврейское государство.

Пустые надежды

Зная о тесных связях Германии и Турции‚ Герцль попросил аудиенцию у Вильгельма Второго. Она состоялась в Иерусалиме, куда монарх отправился с визитом в 1898 году. Вильгельм дал Герцлю обещание передать турецкому султану его просьбу. И хотя монарх сдержал свое слово, его усилия ни к чему не привели. Султан недвусмысленно высказался против сионизма, хотя признал, что Герцль - интересный и достойный человек.

Уганда

Потеряв надежду найти общий язык с турецким правительством, Герцль попросил о помощи Великобританию. Неожиданно ему было предложено рассмотреть в качестве территории для переселения евреев колониальную провинцию Уганду. Для принятия решения по этому вопросу в 1903 году был созван 6-й Сионистский конгресс. С одной стороны, делегаты были потрясены и обрадованы поддержкой Великобритании, а с другой — не могли смириться с мыслью отказаться от мечты создать государство в Палестине. В результате предложение о переселении в Уганду было отвергнуто.

Последние годы жизни

У Теодора Герцля, память о котором бережно хранят в Израиле, был порок сердца. К 40 годам его состояние ухудшилось, и он уже не надеялся дожить до создания Еврейского государства. Тем не менее он не сдавался и продолжал свою деятельность, встречаясь с влиятельными политиками, от которых надеялся получить поддержку. Кроме того, он убедил Папу Римского, что сионисты не представляют угрозы для имущества церкви в Палестине.

Умер Герцль в начале июля 1904 года, так и не увидев воплощения своей мечты и завершения дела всей жизни.

Память

Теодор Герцль, книги которого были переведены на многие языки, завещал похоронить его рядом с отцом, а после создания Еврейского государства перевезти прах в Палестину. В 1949 году его воля была исполнена. Сегодня он покоится в Иерусалиме, на горе, названной в его честь. Кроме того, об основоположнике сионизма напоминает город Герцлия.

Израиль чтит память о великом сыне еврейского народа и другими способами. Например, его изображение присутствует на банкнотах, его именем названы улицы и площади многих городов.

«Старая новая земля»

Задолго до того как на карте Ближнего Востока появилась Герцлия (Израиль), политик опубликовал утопический роман, в котором описывал жизнь в Еврейском государстве через 20 лет после его создания. Возможно, в его мечтах населенные пункты выглядели именно такими, как город, названный впоследствии в его честь. Однако социальное устройство и жизнь в нем, по задумке Герцля, должны были быть несколько другими. В частности он считал, что люди должны работать не более 7 часов в день.

Теперь вы знаете, кто такой Теодор Герцль. Еврейское государство, которое сегодня является одним из наиболее процветающих на Ближнем Востоке, возникло не в последнюю очередь благодаря его самоотверженности. Жители Израиля не забывают о Герцле. В этой стране даже отмечается национальный день его памяти.

Множество улиц и площадей в Израиле, США, других странах.

Биография

С 1885 года Герцль посвятил себя всецело литературной деятельности. Он написал ряд пьес, фельетонов и философских рассказов. Некоторые его пьесы имели настолько громкий успех на сценах австрийских театров, что в своё время Герцль считался одним из ведущих австрийских драматургов .

Пьесы Теодора Герцля шли на сценах Вены, Берлина, Праги и других театральных столиц Европы.

Свою программу Герцль изложил в книге, которую назвал «Еврейское государство. Опыт современного решения еврейского вопроса » (Der Judenstaat), которая была опубликована в Вене 14 февраля 1896 года . В том же году были опубликованы её переводы с немецкого на иврит , английский , французский , русский и румынский языки . В своей книге Герцль подчёркивает, что еврейский вопрос следует решать не эмиграцией из одной страны диаспоры в другую или ассимиляцией, а созданием независимого еврейского государства. Политическое решение еврейского вопроса, по его мнению, должно быть согласовано с великими державами. Массовое переселение евреев в еврейское государство будет проводиться в соответствии с хартией, открыто признающей их право на поселение, и международными гарантиями. Это будет организованный исход еврейских масс Европы в самостоятельное еврейское государство. Герцль полагал, что образование подобного государства должно осуществляться по заранее продуманному плану. Еврейское государство должно быть проникнуто духом общественного прогресса (например, установление семичасового рабочего дня), свободы (каждый может исповедовать свою веру или оставаться неверующим) и равноправия (другие национальности имеют равные с евреями права). Для реализации этого плана Герцль считал необходимым создать два органа - политический и экономический: «Еврейское общество» в качестве официального представительства еврейского народа и «Еврейскую компанию» для руководства финансами и конкретным строительством. Необходимые средства предполагалось получить при содействии еврейских банкиров, и только в случае их отказа должен был последовать призыв к широким еврейским массам .

Государство Израиль было провозглашено в мае 1948 г., лишь немногим позже той даты, которую предсказал Герцль после 1-го Сионистского конгресса.

Галерея

    Israel 100Lirot 1968 Obverse & Reverse.jpg

    Банкнота достоинством 100 лир 1968 года выпуска, посвящённая Теодору Герцлю

    Israel 100Lirot 1973 Obverse & Reverse.jpg

    Банкнота достоинством 100 лир 1973 года выпуска, посвящённая Теодору Герцлю

    Israel 10 Sekel 1975 Obverse & Reverse.jpg

    Банкнота достоинством 10 шекелей 1973 года выпуска, посвящённая Теодору Герцлю

Напишите отзыв о статье "Герцль, Теодор"

Примечания

См. также

  • В США выходит документальный фильм об основоположнике сионизма

Литература

  • // Энциклопедический словарь Брокгауза и Ефрона : в 86 т. (82 т. и 4 доп.). - СПб. , 1890-1907.
  • // Еврейская энциклопедия Брокгауза и Ефрона . - СПб. , 1908-1913.
  • Мартынов Д. Е. Судьба одной утопии: роман Теодора Герцля и Государство Израиль // Арабо-израильский конфликт и роль России в его урегулировании: материалы международного научно-практического симпозиума (14-15 мая 2010 г.): в 2-х томах. Т. 1 / под ред. Б. М. Ягудина. - Казань: Типография ООО «Авента», 2013. - С. 4-12.

Ссылки

в Викитеке
  • - статья из Электронной еврейской энциклопедии
  • Герцль Т.
  • Раввин Ури Амос Шерки . .

Отрывок, характеризующий Герцль, Теодор

Действительно, всё, что только было в зале, с улыбкою радости смотрело на веселого старичка, который рядом с своею сановитою дамой, Марьей Дмитриевной, бывшей выше его ростом, округлял руки, в такт потряхивая ими, расправлял плечи, вывертывал ноги, слегка притопывая, и всё более и более распускавшеюся улыбкой на своем круглом лице приготовлял зрителей к тому, что будет. Как только заслышались веселые, вызывающие звуки Данилы Купора, похожие на развеселого трепачка, все двери залы вдруг заставились с одной стороны мужскими, с другой – женскими улыбающимися лицами дворовых, вышедших посмотреть на веселящегося барина.
– Батюшка то наш! Орел! – проговорила громко няня из одной двери.
Граф танцовал хорошо и знал это, но его дама вовсе не умела и не хотела хорошо танцовать. Ее огромное тело стояло прямо с опущенными вниз мощными руками (она передала ридикюль графине); только одно строгое, но красивое лицо ее танцовало. Что выражалось во всей круглой фигуре графа, у Марьи Дмитриевны выражалось лишь в более и более улыбающемся лице и вздергивающемся носе. Но зато, ежели граф, всё более и более расходясь, пленял зрителей неожиданностью ловких выверток и легких прыжков своих мягких ног, Марья Дмитриевна малейшим усердием при движении плеч или округлении рук в поворотах и притопываньях, производила не меньшее впечатление по заслуге, которую ценил всякий при ее тучности и всегдашней суровости. Пляска оживлялась всё более и более. Визави не могли ни на минуту обратить на себя внимания и даже не старались о том. Всё было занято графом и Марьею Дмитриевной. Наташа дергала за рукава и платье всех присутствовавших, которые и без того не спускали глаз с танцующих, и требовала, чтоб смотрели на папеньку. Граф в промежутках танца тяжело переводил дух, махал и кричал музыкантам, чтоб они играли скорее. Скорее, скорее и скорее, лише, лише и лише развертывался граф, то на цыпочках, то на каблуках, носясь вокруг Марьи Дмитриевны и, наконец, повернув свою даму к ее месту, сделал последнее па, подняв сзади кверху свою мягкую ногу, склонив вспотевшую голову с улыбающимся лицом и округло размахнув правою рукой среди грохота рукоплесканий и хохота, особенно Наташи. Оба танцующие остановились, тяжело переводя дыхание и утираясь батистовыми платками.
– Вот как в наше время танцовывали, ma chere, – сказал граф.
– Ай да Данила Купор! – тяжело и продолжительно выпуская дух и засучивая рукава, сказала Марья Дмитриевна.

В то время как у Ростовых танцовали в зале шестой англез под звуки от усталости фальшививших музыкантов, и усталые официанты и повара готовили ужин, с графом Безухим сделался шестой удар. Доктора объявили, что надежды к выздоровлению нет; больному дана была глухая исповедь и причастие; делали приготовления для соборования, и в доме была суетня и тревога ожидания, обыкновенные в такие минуты. Вне дома, за воротами толпились, скрываясь от подъезжавших экипажей, гробовщики, ожидая богатого заказа на похороны графа. Главнокомандующий Москвы, который беспрестанно присылал адъютантов узнавать о положении графа, в этот вечер сам приезжал проститься с знаменитым Екатерининским вельможей, графом Безухим.
Великолепная приемная комната была полна. Все почтительно встали, когда главнокомандующий, пробыв около получаса наедине с больным, вышел оттуда, слегка отвечая на поклоны и стараясь как можно скорее пройти мимо устремленных на него взглядов докторов, духовных лиц и родственников. Князь Василий, похудевший и побледневший за эти дни, провожал главнокомандующего и что то несколько раз тихо повторил ему.
Проводив главнокомандующего, князь Василий сел в зале один на стул, закинув высоко ногу на ногу, на коленку упирая локоть и рукою закрыв глаза. Посидев так несколько времени, он встал и непривычно поспешными шагами, оглядываясь кругом испуганными глазами, пошел чрез длинный коридор на заднюю половину дома, к старшей княжне.
Находившиеся в слабо освещенной комнате неровным шопотом говорили между собой и замолкали каждый раз и полными вопроса и ожидания глазами оглядывались на дверь, которая вела в покои умирающего и издавала слабый звук, когда кто нибудь выходил из нее или входил в нее.
– Предел человеческий, – говорил старичок, духовное лицо, даме, подсевшей к нему и наивно слушавшей его, – предел положен, его же не прейдеши.
– Я думаю, не поздно ли соборовать? – прибавляя духовный титул, спрашивала дама, как будто не имея на этот счет никакого своего мнения.
– Таинство, матушка, великое, – отвечало духовное лицо, проводя рукою по лысине, по которой пролегало несколько прядей зачесанных полуседых волос.
– Это кто же? сам главнокомандующий был? – спрашивали в другом конце комнаты. – Какой моложавый!…
– А седьмой десяток! Что, говорят, граф то не узнает уж? Хотели соборовать?
– Я одного знал: семь раз соборовался.
Вторая княжна только вышла из комнаты больного с заплаканными глазами и села подле доктора Лоррена, который в грациозной позе сидел под портретом Екатерины, облокотившись на стол.
– Tres beau, – говорил доктор, отвечая на вопрос о погоде, – tres beau, princesse, et puis, a Moscou on se croit a la campagne. [прекрасная погода, княжна, и потом Москва так похожа на деревню.]
– N"est ce pas? [Не правда ли?] – сказала княжна, вздыхая. – Так можно ему пить?
Лоррен задумался.
– Он принял лекарство?
– Да.
Доктор посмотрел на брегет.
– Возьмите стакан отварной воды и положите une pincee (он своими тонкими пальцами показал, что значит une pincee) de cremortartari… [щепотку кремортартара…]
– Не пило слушай, – говорил немец доктор адъютанту, – чтопи с третий удар шивь оставался.
– А какой свежий был мужчина! – говорил адъютант. – И кому пойдет это богатство? – прибавил он шопотом.
– Окотник найдутся, – улыбаясь, отвечал немец.
Все опять оглянулись на дверь: она скрипнула, и вторая княжна, сделав питье, показанное Лорреном, понесла его больному. Немец доктор подошел к Лоррену.
– Еще, может, дотянется до завтрашнего утра? – спросил немец, дурно выговаривая по французски.
Лоррен, поджав губы, строго и отрицательно помахал пальцем перед своим носом.
– Сегодня ночью, не позже, – сказал он тихо, с приличною улыбкой самодовольства в том, что ясно умеет понимать и выражать положение больного, и отошел.

Между тем князь Василий отворил дверь в комнату княжны.
В комнате было полутемно; только две лампадки горели перед образами, и хорошо пахло куреньем и цветами. Вся комната была установлена мелкою мебелью шифоньерок, шкапчиков, столиков. Из за ширм виднелись белые покрывала высокой пуховой кровати. Собачка залаяла.
– Ах, это вы, mon cousin?
Она встала и оправила волосы, которые у нее всегда, даже и теперь, были так необыкновенно гладки, как будто они были сделаны из одного куска с головой и покрыты лаком.
– Что, случилось что нибудь? – спросила она. – Я уже так напугалась.
– Ничего, всё то же; я только пришел поговорить с тобой, Катишь, о деле, – проговорил князь, устало садясь на кресло, с которого она встала. – Как ты нагрела, однако, – сказал он, – ну, садись сюда, causons. [поговорим.]
– Я думала, не случилось ли что? – сказала княжна и с своим неизменным, каменно строгим выражением лица села против князя, готовясь слушать.
– Хотела уснуть, mon cousin, и не могу.
– Ну, что, моя милая? – сказал князь Василий, взяв руку княжны и пригибая ее по своей привычке книзу.
Видно было, что это «ну, что» относилось ко многому такому, что, не называя, они понимали оба.
Княжна, с своею несообразно длинною по ногам, сухою и прямою талией, прямо и бесстрастно смотрела на князя выпуклыми серыми глазами. Она покачала головой и, вздохнув, посмотрела на образа. Жест ее можно было объяснить и как выражение печали и преданности, и как выражение усталости и надежды на скорый отдых. Князь Василий объяснил этот жест как выражение усталости.
– А мне то, – сказал он, – ты думаешь, легче? Je suis ereinte, comme un cheval de poste; [Я заморен, как почтовая лошадь;] а всё таки мне надо с тобой поговорить, Катишь, и очень серьезно.
Князь Василий замолчал, и щеки его начинали нервически подергиваться то на одну, то на другую сторону, придавая его лицу неприятное выражение, какое никогда не показывалось на лице князя Василия, когда он бывал в гостиных. Глаза его тоже были не такие, как всегда: то они смотрели нагло шутливо, то испуганно оглядывались.
Княжна, своими сухими, худыми руками придерживая на коленях собачку, внимательно смотрела в глаза князю Василию; но видно было, что она не прервет молчания вопросом, хотя бы ей пришлось молчать до утра.
– Вот видите ли, моя милая княжна и кузина, Катерина Семеновна, – продолжал князь Василий, видимо, не без внутренней борьбы приступая к продолжению своей речи, – в такие минуты, как теперь, обо всём надо подумать. Надо подумать о будущем, о вас… Я вас всех люблю, как своих детей, ты это знаешь.
Княжна так же тускло и неподвижно смотрела на него.
– Наконец, надо подумать и о моем семействе, – сердито отталкивая от себя столик и не глядя на нее, продолжал князь Василий, – ты знаешь, Катишь, что вы, три сестры Мамонтовы, да еще моя жена, мы одни прямые наследники графа. Знаю, знаю, как тебе тяжело говорить и думать о таких вещах. И мне не легче; но, друг мой, мне шестой десяток, надо быть ко всему готовым. Ты знаешь ли, что я послал за Пьером, и что граф, прямо указывая на его портрет, требовал его к себе?
Князь Василий вопросительно посмотрел на княжну, но не мог понять, соображала ли она то, что он ей сказал, или просто смотрела на него…
– Я об одном не перестаю молить Бога, mon cousin, – отвечала она, – чтоб он помиловал его и дал бы его прекрасной душе спокойно покинуть эту…
– Да, это так, – нетерпеливо продолжал князь Василий, потирая лысину и опять с злобой придвигая к себе отодвинутый столик, – но, наконец…наконец дело в том, ты сама знаешь, что прошлою зимой граф написал завещание, по которому он всё имение, помимо прямых наследников и нас, отдавал Пьеру.
– Мало ли он писал завещаний! – спокойно сказала княжна. – Но Пьеру он не мог завещать. Пьер незаконный.
– Ma chere, – сказал вдруг князь Василий, прижав к себе столик, оживившись и начав говорить скорей, – но что, ежели письмо написано государю, и граф просит усыновить Пьера? Понимаешь, по заслугам графа его просьба будет уважена…
Княжна улыбнулась, как улыбаются люди, которые думают что знают дело больше, чем те, с кем разговаривают.
– Я тебе скажу больше, – продолжал князь Василий, хватая ее за руку, – письмо было написано, хотя и не отослано, и государь знал о нем. Вопрос только в том, уничтожено ли оно, или нет. Ежели нет, то как скоро всё кончится, – князь Василий вздохнул, давая этим понять, что он разумел под словами всё кончится, – и вскроют бумаги графа, завещание с письмом будет передано государю, и просьба его, наверно, будет уважена. Пьер, как законный сын, получит всё.
– А наша часть? – спросила княжна, иронически улыбаясь так, как будто всё, но только не это, могло случиться.
– Mais, ma pauvre Catiche, c"est clair, comme le jour. [Но, моя дорогая Катишь, это ясно, как день.] Он один тогда законный наследник всего, а вы не получите ни вот этого. Ты должна знать, моя милая, были ли написаны завещание и письмо, и уничтожены ли они. И ежели почему нибудь они забыты, то ты должна знать, где они, и найти их, потому что…
– Этого только недоставало! – перебила его княжна, сардонически улыбаясь и не изменяя выражения глаз. – Я женщина; по вашему мы все глупы; но я настолько знаю, что незаконный сын не может наследовать… Un batard, [Незаконный,] – прибавила она, полагая этим переводом окончательно показать князю его неосновательность.
– Как ты не понимаешь, наконец, Катишь! Ты так умна: как ты не понимаешь, – ежели граф написал письмо государю, в котором просит его признать сына законным, стало быть, Пьер уж будет не Пьер, а граф Безухой, и тогда он по завещанию получит всё? И ежели завещание с письмом не уничтожены, то тебе, кроме утешения, что ты была добродетельна et tout ce qui s"en suit, [и всего, что отсюда вытекает,] ничего не останется. Это верно.

Теодор Герцль

Основатель сионизма ТЕОДОР ГЕРЦЛЬ ( 1860-1904) Основоположник современного сионизма, Теодор Герцль был единственным сыном глубоко любивших его родителей. Герцль родился в Будапеште 2 мая 1860 года.

Фото Теодора Герцля в возрасте 5 лет

в родительском доме в Будапеште.

Из ВИКИПЕДИИ

Его еврейское образование закончилось с бар-мицвой; по существу, он не слишком много знал об иврите или иудаизме. Он стал юристом в Вене, но затем решил выполнить мечту своего детства и стать писателем. Однако завоевать известность оказалось делом нелегким, и в возрасте 22 лет он писал в отчаяньи: "В моей жизни нет ни малейшего успеха, ни малейшего достижения, которым я мог бы гордиться".

Девятью годами позже Герцль получил серьезную работу — стал корреспондентом ведущей венской газеты "Нойе Фрайе Прессе". Новая работа привела его в Париж, где он почувствовал усиление антисемитизма.
Герцля начали преследовать мысли об антиеврейских предрассудках. Он почти убедил себя, что решение вопроса состоит в полном исчезновении евреев посредством перемены религии и смешанных браков. Но затем, поняв, как дорого на самом деле ему еврейское наследие, Герцль написал пьесу "Новое гетто", в которой с новой силой подтвердил свою принадлежность к еврействуи привязанность к нему.

В должности газетного репортера Теодор Герцль присутствовал на первом процессе Дрейфуса. Увиденное глубоко потрясло его. Он с самого начала верил в невиновность Дрейфуса, но не это особенно мучило его. Герцль писал в дневнике:

"Дело Дрейфуса — больше, чем судебная ошибка; в нем заключено желание подавляющего большинства французов осудить одного еврея, а через него — всех евреев. "Смерть евреям!" — вопила толпа, когда с его мундира сдирали капитанские планки. С той поры "Долой евреев!" стало боевым кличем. И где? Во Франции, в республиканской, современной, цивилизованной Франции, через сто лет после Декларации прав человека...

До этого момента большинство из нас верило, что решения еврейского вопроси можно ожидать в постепенном продвижении человечества к большей терпимости. Но если прогрессивный в других отношениях, бесспорно высокоцивилизованньш народ может дойти до такого состояния, чего можно ожидать от других народов?"

Разжалование Дрейфуса

И Герцль начал поиски путей обезопасить свой народ от антисемитов. В конечном счете он пришел к мысли простой, но по тому времени революционной: евреи должны иметь свое государство и свое правительство. В 1896 году он опубликовал призыв к созданию независимого государства в небольшой книжечке, которую он так и назвал: "Еврейское государство". В ней Герцль писал:

"Я верю, что придет замечательное поколение евреев. Маккавеи восстанут вновь. Позвольте мне еще раз повторить вступительные слова: евреи, которые этого желают, будут иметь свое государство.

Наконец мы будем жить как свободные люди на своей земле и мирно умирать в своих собственных домах. Мир будет свободнее нашей свободой, богаче — нашим богатством, величественнее — нашим величием".

Книга Герцля прозвучала как удар грома. О ней говорили повсюду. Немецкая печать, еврейская и нееврейская, называла идеи Герцля идеями сумасшедшего мечтателя. Русские сионисты, разделяя его мечты, опасались верить Герцлю. Они никогда не слышали о нем и не понимали, почему он в своей книге не упомянул о значении иврита, а также о тех, кто еще раньше призывал к рациональной независимости для евреев.

Т.Герцль. Базель.

Пятый Всемирный сионистский конгресс. 1901 г.

Дело было в том, что Герцль никогда не слыхал прежде о сионистах России. Пощнее он говорил, что не написал бы свою книгу, если бы знал о них. Излить свои мысли влекло его убеждение, что они оригинальны; и именно сила и свежесть воображения в его работах вдохновляла других. Отовсюду шли призывы, чтобы Герцль возглавил сионистское движение.

Теперь Герцль обратил всю свою энергию на решение одной задачи — создание еврейского государства. Это должно было стать — по идее Герцля — политическим решением еврейского вопроса, согласованным с великими державами. Евреи будут массово переселяться в еврейское государство в соответствии с Хартией, открыто признающей их право на поселение, и с международными гарантиями. Так родился политический сионизм.

Сначала Герцль искал поддержки со стороны богачей — евреев и неевреев. Но в идее государства он не смог убедить даже барона Эдмона де Ротшильда, хотя тот был главной опорой ишува. Это привело Герцля к решению, что с богачами ему делать нечего. "Надо немедленно организовать наши массы", — сказал он.

Материалы Первого сионистского конгресса в Базеле ( 1897 г.)

Первым крупным проектом Герцля был созыв еврейского конгресса. На собственные средства он создал еженедельник, посредством которого идея распространялась и отрабатывалась. Первый сионистский конгресс открылся в Базеле 29 августа 1897 года. Это было первое в истории официальное собрание евреев со всего мира — и оно было делом рук одного человека.

На встрече присутствовало около 200 еврейских руководителей. Они прибыли из Восточной и Западной Европы, из Англии, Америки, Алжира — старые и молодые, ортодоксы и реформисты, капиталисты и социалисты. Конгресс основал Всемирную сионистскую организацию, целью которой было создание обеспеченного публичным правом убежища для еврейского народа в Палестине. Были утверждены еврейский флаг и национальный гимн, которые стали впоследствии флагом и национальным гимном государства Израиль. В своем дневнике Герцль пророчески писал:

"В Базеле я основал еврейское государство. Может быть, через пять лет, а через пятьдесят лет наверняка, все увидят его".

Организация Объединенных Наций утвердила создание государства Израиль ровно через 50 лет после того, как эти слова были написаны.

Давид Бен-Гурион провозглашает независимость Израиля

под портретом Теодора Герцля.

Фото из ВИКИПЕДИИ

Перед смертью, случившейся 3 июля 1904 года, Герцль выразил желание быть похороненным рядом с отцом в Вене, где его останки должны находиться до тех пор, пока еврейский народ не перенесет их в Эрец Исраэль для перезахоронения. 14 августа 1949 года это желание было исполнено: сегодня его могила на Горе Герцля в Иерусалиме привлекает тысячи людей.


Теодор Герцль и его семья дорого заплатили за свое увлечение сионизмом. В роду у его жены Юлии были психически больные люди, и судьба детей Герцля стала трагической. Его старшая дочь Паулина умерла из-за пристрастия к наркотикам, а сын Ганс покончил с собой в день ее похорон. Младшая дочь Труда провела большую часть жизни в больницах и закончила ее в нацистском концлагере Терезиенштадт. Единственный внук Герцля (ребенок Труды) покончил с собой в 1946 году, и, таким образом, у Герцля не осталось никаких прямых наследников.

Теодор Герцль с детьми, 1900 год. И всё же наследники у него есть. День смерти Герцля (по еврейскому календарю - 20-й день месяца Таммуз) отмечают как национальный день его памяти. В этот день молодежь Израиля и стран диаспоры вспоминает его статью, опубликованную в молодежном журнале в апреле 1904 года, за несколько месяцев до смерти. Герцль в ней написал: «Я называл когда-то сионизм бесконечным идеалом, ибо в сионизме, как я вижу его, содержится не только стремление к возвращению в страну обетованную нашего несчастного народа, но и стремление к нравственному и духовному совершенству».

01:35 pm - Теодор Герцль.

В Нью-Йорке - премьера фильма
IT IS NO DREAM: THE LIFE OF THEODOR HERZL
в кинотеатре Quad Cinemas...

Трудно смотреть историко-биографические фильмы, особенно посвященные человеку, появившемуся на свет 150 лет назад. Трудно преодолеть инертность и ответить на вопрос, зачем это мне. Но сядьте перед экраном, и вы подивитесь тому, насколько актуален фильм, обращенный к нам – покинувшим СССР, Россию и другие «страны СНГ» по «пятому пункту». «Еврейский вопрос существует до сих пор», - ровным голосом сообщает диктор, и на экране возникает Россия, русские фашисты со вскинутыми в нацистском приветствии ладонями, следом Ахмадинежад... «Атака на евреев продолжается в прессе и на улицах, количество нападок растет»... Голос диктора звучит, а в кадре – Москва. Исписанная синими буквами стена. «Умрите, жиды» - написано по-немецки. Ниже – «Зиг Хайль». Справа – рисунок: виселица, где повешенным в петле болтается магендовид. И совсем внизу, наконец, на родном языке: «Обосритесь, жыды» - орфография подлинника.

Не обольщайтесь – это НЕ российские кинематографисты прошли по улицам страны. Американские. Диктор за кадром тем же ровным голосом продолжает: «Но они не могут нас истребить. Нет другой нации на земле, которая приняла бы столько страданий...».
И только теперь появляется дата – эти слова написаны в 1895 году основоположником сионизма Теодором Герцлем. Новый американский документальный фильм рассказывает о нем. «Это не мечта» называется картина. А, может, «Это не сон» - переведите, как вам удобнее «It is not a dream». Второй строкой: «Жизнь Теодора Герцля».


1901 год. Теодор Герцль в Базеле, где проходил Пятый сионистский конгресс

Это первый за сто лет (!!!) кинофильм о человеке, чье имя следует знать всем евреям, живущим в Израиле и не только.

В нынешнем мае исполнилось 152 года со дня рождения Т.Герцля. Конечно, в Израиле отмечать этот праздник сподручнее. Имя Теодора Герцля - один из символов Израиля. В каждом израильском городе есть названные в его честь улицы и бульвары. В Иерусалиме есть гора его имени, где покоится его прах, а недалеко от могилы находится его музей. 20 тамуза, день смерти Герцля, объявлен национальным днем его памяти. Исследователи читают его книги, а обыкновенные евреи живут в стране, которую он вымечтал в 1895-м, сидя в антисемитском Париже корреспондентом газеты Hôtel de Castille, где написал знаменитые строки своего романа-утопии о будущей стране «Der Judenstaat»: «Мы – народ, единый народ. Еврейское государство – потребность всего мира. Следовательно, оно возникнет».

Но даже в Израиле ощущают, что личность основателя Всемирной сионистской организации не оценена по достоинству. Нет ни одного игрового фильма о нем. Нет актера, который бы сыграл этого красивого яркого мечтателя, которому мы все обязаны своим сегодняшним местопребыванием. Нынешняя лента идет более двух часов. Для документального фильма это много. Но другого пути нет, когда предпринята первая попытка с педантизмом, исключающим возможность извращенного толкования, исследовать рождение и формирование идеи самостоятельного государства в уме ОДНОГО человека. Авторы восстанавливают обстоятельства места и времени, в которых полтора века назад в центре благополучной Европы родился и вырос мальчик, которому важнее собственной жизни стала жизнь его народа.

Герцль родился в Будапеште. В благополучной семье у образованных родителей, воспринявших немецкую культуру. Если дед Теодора еще вел религиозный образ жизни, то отец относился к иудаизму формально. Мать Герцля Джанет Диамант, дочь преуспевающего торговца, получила хорошее светское образование. К моменту рождения мальчика семья покинула гетто и была равной среди равных: немецкоязычная, состоятельная, религиозно «просвещенная». И быть бы ему добрым мадьяром и забыть свое еврейское происхождение, но – спасибо антисемитам: ему быстро напомнили, кто он.

Едва начав учиться в гимназии, он столкнулся с антисемитами. Да так, что мама перевела его в будапештскую евангелическую гимназию, большинство учащихся которой были евреями. Он изучал французский, английский, музыку, как положено всякому культурному немцу, но еще писал и печатал рецензии на книги и спектакли в одной из будапештских газет. Родители Герцля поддерживали его литературные устремления, требуя одного - чтобы он закончил юридический факультет Венского университета. Изучение антисемитского сочинения Е. Дюринга «О еврейском вопросе» травмировало его, но покинуть университет он не мог. Следовало терпеть. Зато Студенческое общество он оставил - в знак протеста против антисемитских выходок. А получив степень доктора юридических наук и поработав клерком в судах Вены и Зальцбурга, он узнал, что «Будучи евреем, я бы никогда не смог занять пост судьи. Поэтому я расстался одновременно и с Зальцбургом, и с юриспруденцией», - как он записал в дневнике.

Начиная с 1885 года Герцль посвятил себя литературе: он писал пьесы, фельетоны, рассказы. Пьесы его шли на сценах Вены, Берлина, Праги и других театральных столиц Европы и имели настолько громкий успех, что какое-то время у него была репутация одного из ведущих австрийских драматургов. Дальше – женитьба на состоятельной женщине, которая никогда не смогла стать ему другом и разделить его взгляды, но родила троих детей. Ханс, Паулина и Маргарет (известна как Труде)

Получив в 1891 году должность парижского корреспондента венской Neue Freie Presse, которую он воспринимает, как «трамплин, с которого можно высоко прыгнуть». Но именно во Франции он сталкивается с тем уровнем антисемитизма, который не может вынести и бежать от которого некуда. Сначала публицист Дрюмон упрекает международное еврейство в бедах страны, призывает экспроприировать еврейский капитал, и на этой волне становится главным редактором газеты «Libre Parole» - рупором для атак на евреев.

Следом - антисемитская пьеса в театре Франции, смерть офицера, которого назвали «жидом», а он вызвал обидчика на дуэль, антисемитские демонстрации, клеветнические суды.

Герцль ищет пути решения «еврейского вопроса». В дневнике того времени он записывает, что намерен вызвать на дуэль и стреляться лично с лидерами антисемитизма, среди которых были Георг фон Шенерер, Карл Люэгер и сам принц Лихтенштейн. Мечтает победить и выступить на суде с речью против антисемитизма.

Другой путь, который представляется ему плодотворным, - массовое крещение евреев. Герцль мечтает об аудиенции Папы Римского.

Но живая жизнь оказывается богаче: осуждение Альфреда Дрейфуса 22 декабря 1894 года прерывает его мечтания. Герцль убежден в невиновности Дрейфуса: «Еврей, который начал свою дорогу чести как офицер генерального штаба, не может совершить такое преступление… Как следствие длительного гражданского бесчестья, евреи обладают часто патологическим стремлением к чести; и еврейский офицер в этом смысле ставит себе особую планку», - записывает он в днивнике.

Толпы на улицах требуют смерти Дрейфуса, а далее - «Смерть евреям!» Герцль не может поверить, что все это происходит во Франции спустя сто лет после провозглашения Декларации прав человека. «Достижения Великой революции отменены», - пишет Герцль, и его статью не печатают. Призыв «Смерть евреям!» на парижских улицах убеждает его в том, что единственным решением еврейского вопроса является создание независимого еврейского государства.

В 1895 года он записывает в дневнике то, что ему нужно: «Страна, в которой мы сможем жить с крючковатым носом, черной или рыжей бородой… и при этом не будем объектом осмеяния. Страна, где мы сможем в конце концов жить как свободные люди на своей земле. Страна, где будем так же, как и другие, пользоваться уважением за великие и добрые дела, где мы будем жить в мире со всем миром».

Так открывается главная цель жизни Теодора Герцля. Он бросается к ведущим еврейским филантропам, создает Всемирную сионистскую организацию, созывает Первый всемирный конгресс сионистов и открывает новую эпоху в истории еврейского народа.

Фильм построен на исторических документах, забытых фактах, подробных дневниковых записях Герцля, рукописях его статей, книг, философских и публицистических трактатов. Но главная заслуга авторов в том, как дана эта интенсивная интеллектуальная деятельность молодого мыслителя, как погружена в детали и подробности его каждодневного быта, в котором есть родители и семья, в которой он родился, потом – семья, которую он построил сам. Деликатно касаются авторы темы драматичной супружеской жизни. Красивые особняки в разных городах Европы не позволяют обывательскому сознанию представить, какое неблагополучие пряталось за тяжелыми шторами в высоких окнах...
​Inline image 2​

Редкие групповые фото первых сионистских конгрессов завораживают и заставляют подолгу всматриваться в лица тех – первых – приплывших в Европу с Украины, Молдавии, которые приняли решение нарушить традицию отцов и перестать ждать Мессию...

Герцль начинает работать над книгой «Еврейское государство». «Идеи в душе моей гнались одна за другой. Целой человеческой жизни не хватит, чтобы все это осуществить…». Герцль излагает программу действий и называет книгу «Опыт современного решения еврейского вопроса» (Der Judenstaat), которая была опубликована в Вене 14 февраля 1896 года. Ее переводят с немецкого на иврит, английский, французский, русский и румынский языки. Герцль впервые внятно обосновывает, что еврейский вопрос следует решать не эмиграцией из одной страны диаспоры в другую или ассимиляцией, а созданием независимого еврейского государства. Политическое решение еврейского вопроса, по его мнению, должно быть согласовано с великими державами. Массовое переселение евреев в еврейское государство будет проводиться в соответствии с хартией, открыто признающей их право на поселение, и международными гарантиями. Это будет организованный исход еврейских масс Европы в самостоятельное еврейское государство. Герцль полагал, что образование подобного государства должно осуществляться по заранее продуманному плану. Еврейское государство должно быть проникнуто духом общественного прогресса, свободы и равноправия. Для реализации этого плана Герцль считал необходимым создать два органа: «Еврейское общество» в качестве официального представительства еврейского народа, и «Еврейскую компанию» для руководства финансами и строительством. Необходимые средства предполагалось получить при содействии еврейских банкиров, и только в случае их отказа должен был последовать призыв к широким еврейским массам.

На Всемирном сионистском конгрессе в 1897 году в Базеле он был избран президентом Всемирной сионистской организации. А в 1899 создал «Еврейское колонизационное общество» с целью закупки земли в Палестине, которая тогда была частью Османской империи. Невероятные кадры кинохроники позволяют увидеть города, страны, лидеров – царей, премьер-министров, королей, с которыми ведет переговоры неугомонный мечтатель.

В 1900 году Герцль он пишет и издает «Философские рассказы». В утопическом романе на немецком языке «Altneuland», Герцль создает идеалистическую картину будущего еврейского государства. Он создал эскиз политического и общественного строя будущего еврейского государства в Палестине, допустив только одну ошибку: Герцль полагал что арабы Палестины будут рады еврейским поселенцам...

Долгие яростные споры и схватки с оппонентами не раз доводили Герцля до сердечных приступов. Однажды это совпало с воспалением легких... Другу, приехавшему навестить его, Герцль сказал: «Колокол звонит по мне. Я не трус, и могу спокойно встретить смерть, тем более что я не потерял попусту последние годы своей жизни. Я думаю, что неплохо послужил своему народу».

Это были его последние слова. 3 июля 1904 г. Герцля не стало. В завещании он просил похоронить его в Вене рядом с отцом, но только до той поры, пока еврейский народ не решит перенести его останки в Землю Израиля. 14 августа 1949 года, вскоре после создания Государства Израиль, по решению правительства еврейского государства останки Герцля доставили из Австрии в Иерусалим, где прах его ныне покоится на горе, носящей его имя. Увы - судьба родных детей Герцля сложилась трагично: старшая дочь Паулина покончила самоубийством в тридцатом году в Бордо, во Франции, сын Ханс застрелился на её могиле, а младшая Маргарет – погибла в сорок третьем в нацистском лагере Терезин.

И был бы этот фильм историко-биографическим о чем-то канувшем- сгинувшем – человеке ли, деле ли, если бы не короткие съемки нынешней России.
Перестройка и открытые границы создали невероятный феномен, о чем мы, уехавшие, благодаря Герцлю, не знаем: антисемитские лозунги на Руси нынче пишутся на трех языках. С этого начинается фильм, который я настоятельно рекомендую посмотреть, так написанное большими буквами белой краской во всю стену «Обосритесь, жыды!» прочесть в Америке без перевода можем только мы.
И сразу окажется, что нет никакого прошлого – все происходит сию минуту – пока мы смотрим тут – в Америке – фильм. Новые фашисты старательно выводят краской старые лозунги на стенах домов.
Нас снова гонят и гонят.
Спасибо, господин Герцль, - нам есть куда ехать.

Жизнь полна неожиданностей. Случается, что чья-то, самая, казалось бы, неосуществимая идея, каким-то невероятным образом неожиданно находит свое воплощение. Именно такая идея однажды в корне изменила жизнь австрийского журналиста Теодора Герцля.

Что бы найти свое предназначение нужно определиться с целями

Произошло это в декабре 1894 года. Теодор Герцль освещал в своей газете, проходивший в Париже процесс по делу Дрейфуса. Наблюдая растущую на этой почве волну , он пришел к выводу, что единственно верный путь, ведущий к решению бесконечных проблем еврейского народа – это создание собственного государства. И эта идея настолько завладела им, что буквально перевернула всю дальнейшую судьбу.

За год он разработал программу, и ее цели нашли отклик и поддержку среди многих, разбросанных по миру, евреев. Особенно это проявилось в России, где были наиболее ограничены в правах и испытывали большие притеснения. Так начиналось движение, которое впоследствии получило название – сионизм. На двух, последовавших за этим конгрессах были приняты политические и экономические решения, придавшие этому движению официальный статус. Там же были выработаны методы претворения этих решений в жизнь.

Дальше, была напряженная, никогда не прекращавшаяся работа: переговоры с политическими лидерами и , открытие международного банка и формирование структур Всемирной сионистской организации, покупка земель в Палестине и на них еврейских эмигрантов, поиск союзников и бесконечные споры с оппонентами.

По прошествии полувека, после этих событий в Палестине было создано независимое еврейское государство.

Так каким же образом Теодор Герцль изменил мир?

Действительно, ведь на первый взгляд, он пытался решить сугубо национальную проблему. Но смотрите – сегодня во всех СМИ упоминается значительно чаще, чем какое бы то ни было другое. С момента его основания, не зависимо от отношений к Израилю и евреям, события, происходящие на этой земле, у всех вызывают самый острый интерес. И, в конце концов, вопрос о создании этого государства решался всем мировым сообществом.

Мы не в состоянии понять того, что скрыто за рамками нашей реальности, но даже с позиций этого мира очевидно, что само существование еврейского государства оказывает влияние на самые различные события и процессы, которые мы наблюдаем в современном мире.

Невозможное становится возможным, когда начинаешь жить ради ближних

Нет ничего удивительного в том, что нереальные идеи иногда находят свое место в жизни – это случается, если такая идея затрагивает интересы многих. Поэтому, чем шире круг заинтересованных, тем больше вероятность ее осуществления, и если это касается всего человечества, то этому начинает содействовать сама Природа.

Конечно, имеет значение человек, претворяющий эту идею в жизнь. Если он горит этой идеей и отдает ей себя без остатка, всегда находятся рядом люди, которые так же загораются ею и доводят до намеченной цели.

Теодор Герцль умер 3 июля 1904 года – не выдержало сердце. Ему было 44 года. Последние слова, которые он произнес – «Колокол звонит по мне. Я не трус, и могу спокойно встретить смерть, тем более, что я не потерял попусту последние годы».



 

Возможно, будет полезно почитать: